Стекло между нами

Я вышла из спальни в санузел, нарочито громко всхлипывая и хлюпая носом, но на кухне что-то оживленно обсуждали и совсем не обращали на меня внимания. Бесило, что даже Виталя смеялся шуткам, совсем забыв про меня. Прям семейная идиллия!

Я закрылась в ванной и долго разглядывала себя в зеркале. Что со мной не так? Чего они все липнут к Наське? Она медом намазанная, что ли?

Ладно, сейчас, может, у меня от слез опухло лицо и скорее вызывало жалость, а не восхищение, но днем же все равно никто не обращал на меня внимания, все только на нее.

Нечестно!

И я отчетливо понимала, что сейчас, когда папка занят Наськой, любая моя попытка припугнуть его закончится больницей. А я не хочу в больницу. Я хочу свадьбу с Виталей. И счастья! И любви.

Папка просто должен понять, что Наська ему не нужна. Она лишняя, она не впишется в нашу семью. Ведь нам столько лет было так хорошо вдвоем, зачем ему сейчас жена?

Надо с ним поговорить.

Я вышла, твердо решив изменить поведение и быть милой. Настолько милой, чтобы Наська сама сбежала отсюда.

– Приятного аппетита, – пропела я, замечая, что папка достал бутылку коллекционного вина, которое бережно перевез из старого города и запрещал открывать без повода.

– А что за повод сегодня пить? – удивленно посмотрела я на папу.

– Твоя и моя свадьба, – широко улыбался папа.

И ведь улыбался искренне, не как я, фальшиво растягивая губы в улыбке. Папка реально был счастлив! Глаза сверкали, а на губах словно пожизненно приклеилась улыбка. Он верил подлой обманщице. А та пришла, чтобы забрать у меня Виталю. Я видела эту психичку насквозь!

Ох, папа… Ты будешь страдать, когда поймешь, что она тебя всего лишь использовала. Но Виталю ей не видать как своих ушей. Не дождется.

– За свою свадьбу я тоже выпью, – улыбнулась я любимому и протянула бокал папе.

Он переглянулся с Наськой и не стал наливать мне вина.

– Пап, ты чего?

Ну почему им обязательно надо портить мне настроение?!

– Варь, ты беременна. Не стоит пить алкоголь, пока носишь ребенка.

У меня даже челюсть свело от злости.

– Ой, я же первый раз. Что мне еще нельзя? – выдавила я приторным тоном.

Папа напрягся, он знал, что я так в принципе не разговариваю, зато вылезла его Наська.

– Пока будешь кормить грудью из рациона питания тоже придется исключить много вредных для малыша продуктов, – проговорила она.

Папа положил свою руку поверх ее, и Наська заткнулась, но меня уже несло:

– А сексом заниматься можно? Минет мужу делать могу? Или это тоже исключить из рациона? – взвизгнула я, швыряя пустой бокал об стену.

Папка прикрыл от стекла Наську! Наську, а не меня!

Я взбесилась, а Виталя встал, обхватил меня руками и оттащил в спальню.

– Пусти, – шипела я, силясь вырваться. – Я ей еще покажу!..

– Варь, остынь. Настя не сказала ничего такого. Тебе действительно нельзя пить. Я не позволю.

И я сдулась. Теперь меня всегда будет защищать Виталя, а не папа… Папа уже старый, за ним самим скоро ухаживать придется. Вот и пусть этим занимается Наська. А у меня есть Виталя.

Я потянулась к его губам, ломая сопротивление. Впилась, обхватила за шею, повалила на себя.

Мой, мой! Только мой!

Я вылизывала его губы, ныряла языком в рот, выхватывая нотки вина, но пьянела от страсти. Виталя никогда не мог устоять от моего напора. Прошло всего ничего, как он стал отвечать и требовательно сжимать мою грудь.

Я выгнулась и застонала. Он склонился надо мной и прижался губами к животу, оставляя на нем влажные поцелуи.

– Еще, – просила я, – еще… Не останавливайся.

Виталя рывком освободил меня от одежды и лег между моих раскинутых бедер. Я вцепилась в его плечи.

– А сам?

Он смешался.

– Ты чего? – удивилась я. – Раздевайся!

– Варь, я тут подумал… А вдруг тебе действительно нельзя заниматься сексом? Там ведь ребенок.

Я чуть не взвыла.

– У тебя целый стол компьютеров! – рявкнула на него. – И ты не мог погуглить? Все можно. Раздевайся же скорее.

За что я люблю Виталю, он может быть очень нежным, а может быть резким. Но всегда умопомрачительный в страсти.

Я выгнулась, принимая его внутрь, и закрыла глаза, раскачиваясь в его объятиях, принимая его удары в себя. Но он явно умерил пыл и двигался осторожно.

А я не могла расслабиться. С этой беременностью что-то нужно решать. С одной стороны, Виталя больше не пытался предохраняться и я вполне могла залететь. Но с другой – я не хотела сейчас детей! Я хотела пожить для себя. С ним!

Виталя застонал, прижался лбом к шее и задрожал крупной дрожью освобождения. Я чувствовала, как он пульсирует во мне, выплескивая семя.

Пусть будет что будет. Если нам суждено завести ребеночка, значит, стану мамой. Я его не брошу. Никогда. Потому что это же будет сын Витали. Или дочь.

Никогда не поступлю как моя мать.

А вот если не залечу, то во время следующих месячных скажу, что случился выкидыш. И все. Папа, конечно, расстроится, но до этого времени мне нужно как можно быстрее развести Виталю и выйти за него замуж.

Уверена, мой выкидыш очень обрадует Наську.

Но не дождешься!

– Спи, тебе надо отдохнуть, – проговорил Виталя, вставая с меня и вытираясь салфеткой.

– А ты?