Стеклодувы

К апрелю весь запад – Вандея, Нижняя Вандея, Бокаж, Анжу, Нижняя Луара – был охвачен восстанием. Тысячи крестьян, вооруженных чем попало топорами, ножами, мушкетами и серпами, – двинулись на восток через Луару, ведомые вождями, исполненными неукротимой отваги, которым нечего было терять, кроме собственной жизни, предавая разграблению все, что попадалось им на пути. Поначалу она не встречали никакого сопротивления, разве что со стороны перепуганных жителей городов и деревень, из которых они уносили все, что только могли с собой захватить. Республиканские армии были сосредоточены на границах, отражая нападение союзных войск; свободными были только немногочисленные подразделения национальной гвардии, им-то и предстояло оказать сопротивление грозному движению с запада.

Мятежники с триумфом двигались на восток, окружили Нант, продвинулись к Анжеру и Сомюру, гоня перед собой пленных и беженцев; тут же в фургонах ехали женщины и дети – семьи крестьян, а также жены и любовницы бывших аристократов; вся эта масса далжна была существовать за счет страны, через которую они двигались, грабя и уничтожая все на своем пути.

Богу известно, мы ненавидели захватчиков-иностранцев – союзные войска и эмигрантов, по наущению которых они вторглись в нашу страну, но вандейцев, как стали называть эту армию мятежников, мы ненавидели еще больше. Лицемерие их военного клича "За Иисуса Христа!" и знамена с изображением "Священного сердца", которыми они размахивали, словно это был новый крестовый поход, можно было сравнить разве только с их жестокостью. Их путь сопровождался массовыми убийствами, значительно превосходившими по масштабу все то, что делалось в свое время в Париже. Жертвами их были патриоты в городах и деревнях, которые осмеливались им противостоять. Не щадили ни женщин, ни детей; живых людей бросали во рвы, наполненные трупами. Священников, присягнувших конституции, привязывали к хвостам лошадей и волокли по пыльным дорогам, где они находили свою ужасную смерть. Тут, наконец, мы и узнали, что такое "разбойники", которых так боялись в восемьдесят девятом году; это были не мифические бандиты, порождение пустых слухов, а самые настоящие, из плоти и крови. Роялистские лидеры, украшенные белыми орденскими лентами и белыми кокардами, гнали темную крестьянскую массу вперед, обещая им все новую и новую добычу и новые победы, а священники, которые двигались в арьергарде, призывали их к молитве перед каждым сражением. Стоя на коленях перед распятием на рассвете, проходя с боями по беззащитным деревням днем, пьянея от крови и побед к вечеру, эта победоносная, недисциплинированная, но отважная армия, состоящая из отребья и называющая себя "Божьими воинами", на протяжении апреля и мая двигалась к тому, что казалось им победой.

Это была борьба, как говорил мой брат Пьер, между "Te Deum"[37] и "Марсельезой", и в течение всего этого мучительного лета девяносто третьего года те, кто пели "Марсельезу", терпели одно унизительно поражение за другим.

Конвент в Париже, терзаемый разногласиями, царящими в его собственных рядах, поспешно вызывал с фронта генералов, перед которыми теперь встала задача подавления мятежа. И только после того, как удалось перегруппировать республиканские армии – это произошло в конце сентября, – наступил конец длинному ряду побед вандейцев. Робеспьер, который теперь властвовал в Конвенте и был одним и главных членов Комитета Общественного Спасения, оставался непреклонным в своем требовании: мятеж должен быть подавлен, чего бы это ни стоило. Он отдал приказ генералам пленных не брать и уничтожать их без всякой пощады.

Семнадцатого октября вандейцы потерпели сокрушительное поражение при Шоле в Мэн-и-Луар, где были серьезное ранены двое из их главных военачальников д'Эльбе и Воншам. Это было началом конца повстанческой армии, хотя сами они об этом еще не знали; и вместо того, чтобы отступить за Луару и укрепиться на своей собственной территории, они рванулись на север, намереваясь захватить Гранвиль, один из портов на Ла-Манше, поскольку англичане якобы готовили мощный флот, который должен был прийти к ним на помощь. Население Гранвиля, надо отдать ему должное, оказало мятежникам сопротивление, и в середине ноября началось долгое отступление к Луаре, во время которого республиканские армии теснили вандейцев со всех сторон.