Стекловата

Дно канализационного коллектора было заилено; ноги сразу стали увязать в этой грязи. Нос не сразу привык к запаху, царившему в длинных переходах от одной сливной решётки до другой, где было посвежее. Сюда проникало солнце, в этих пятнах света росла чахлая травка. И идти было легче. Почти всегда после верхней решётки следовало коридорное заграждение с видеокамерой и лампой освещения. Свет, вопреки уверениям полковника, вскорости пропал. Мои глаза, правда, уже привыкли к темноте, и искусственный свет только сбил бы ночное зрение. Первая решётка была заперта на небольшой китайский замок. Удар обухом топора прошёл вскользь. Зато второй заставил замок жалобно звякнуть и отлететь в напольную жижу. Дужка осталась висеть в проушинах, и мне оставалось только вытащить её и отправить вслед за замком. Решётка была приржавевшая и заиленная, так что поддавалась с трудом. Мне удалось приоткрыть лишь небольшую щель, чтобы протиснуться и продолжить свой путь. Так пришлось воевать с пятью решётками, пока на шестой мне показалось, что на секунду освещение пропало. Я поднял голову и обомлел. Сквозь прутья на меня смотрели бельма страшной образины. Пальцы с громадными когтями и костяными наростами с лёгкостью вырвали из асфальта дороги трёхпудовую чугунную решётку. Видимо, моя возня со сбиванием замка привлекла голодную тварь. Замок уже был сбит, но вот сама дверь здесь вросла в дёрн, и сдвинуть её, не откапывая, было нельзя. Я положил на пол мешавшую мне рацию, взял топор. Орудуя им и как резаком, и как лопатой, почти откопал нужный мне сегмент для открытия. Трудность ещё состояла в том, что дверь открывалась от меня, и приходилось работать, просовывая руки в клетки решётки. Всё происходило молниеносно. Я как сидел на корточках, так и оставался. Выронив топор, руки как-то сами потянулись к автомату за спиной. Ни скинуть его с плеча, ни потянуть за ремень и, тем более, снять оружие с предохранителя я не успевал. Тварь, царапая гипертрофированными когтями стены из поросшего мхом красного кирпича, быстро сползала вниз. На зелёных стенках оставались живописные тёмно-красные борозды. В абсолютной тишине слушался лишь противный приближающийся звук стачивания кости о крошащийся камень. И глухое урчание монстра. На голову мне сыпалась труха из мелких камешков и ошмётков мха. Как и тогда, в гараже, липкое чувство страха и оцепенения завладело моим телом. Жить мне оставалось от силы две секунды. Я сделал короткий вдох и затаил дыхание. Мир стал чёрно-белым. Звуки, искажённые, как будто проходили сквозь толщу воды. Я завалился на решётку и, не найдя опоры, провалился сквозь неё. Перекатился и встал на ноги. На первой секунде этого я увидел, что заражённый, как провалившийся в трубу кот, судорожно царапает стены, пытаясь выскочить обратно. И это ему удалось. На второй секунде я уже стоял за решёткой, а об опасном визитёре напоминали лишь ободранные стенки шахты слива. И кучка красной щебёнки на полу. Снова тишина подземелья. Что это было? Постепенно вернулось цветность мира, запахи и слух. Всё было нормально, только вот стоял я на другой стороне решётки. Дверь так и стояла закрытая. Я обхватил ладонью один рифлёный арматурный прут и с силой покачал - никакого результата. Висевшая тут паутина осыпалась чёрной пылью. Я отпустил прут, моя ладонь была чёрной от сажи. Нет, я не был вторым терминатором, и мой автомат не звякал о решётку. Но я прошёл через неё даже лучше. Как же это у меня вышло? Что было? Испуг, и я коротко выдыхаю и затаиваю дыхание. Испуга сейчас нет. А вот остальное попробую снова.