Стелла с «Третьей звезды»

Стелла увидала пейзаж, напомнивший ей окрестности Оберкайзерна, где они побывали минуту назад. Вокруг — ни души. Все выжжено и покорежено, все ядовито-желтого цвета, а по земле низко стелется черный дым. Лишь камни поблескивают.

— Они расплавлены… — усмехнулся командир. — Камень превратился в стекло. Все исчезло, все, даже воздух…

— Но ведь это не Земля. Это не Оберкайзерн… — тихо заметила Стелла.

Командир выключил телевизор. Ухмыльнулся.

— Нет. Это то, что осталось от моей родины. Страна, где не сбылись мечты. Здесь сгорели мои возлюбленные, мои жена и дочери. Бомбы у нас оказались слишком мощными. Но вы вселяете в нас надежду. Вы — единственные во всей солнечной системе. Скоро. Скоро люди на Земле взаимно уничтожат друг друга, и на их место придем мы. Ваше оружие еще не настолько совершенно, чтобы уничтожить живые существа и не отравить атмосферу. С радиоактивностью умеем бороться только мы. Вот и заселим вашу планету. Долго это не протянется, поэтому мы спокойно ждем и выбираем себе страны. Страны и женщин. Где вы хотите жить? Мы одни можем занять целый континент и поселиться там. И скоро…

— Откуда вы знаете, что это будет скоро? А что если люди договорятся?

Командир опять ухмыльнулся.

— Я уже говорил вам, что люди не любят перемен. В определенных, одинаковых условиях общественное развитие протекает одинаково — это всеобщий закон. Вас ждет тот же конец, что и нас. Только оружие у вас не такое мощное. Из всех людей, которых вы знаете, уцелеете вы одна. Теперь понимаете, что вам предлагают?

— Я выхожу замуж — там, внизу, — солгала Стелла.

— Я знаю о вас все. И никуда не отпущу, — он резко повернулся на каблуках и, сжимая в руке ключ, решительно шагнул к двери.

— Постойте… — задержала его Стелла.

Побег

Если даже рассказ Стеллы и был правдив, свою роль в этой истории она все-таки приукрасила. Ей хотелось показать себя в более выгодном свете. Удивительно — она совершенно хладнокровно объявила, что собиралась танцевать на столе, но упорно подчеркивала, что ни разу не обняла своего командира и ни в чем ему не уступила. Однако она созналась, что разрешила ему поцеловать себя — «только поцеловать» — настаивала она, словно марсиане были какими-то нечистыми животными. Поцелуи или кое-что иное, — но факт остается фактом: маленький диктатор, командир марсианской базы летающих тарелок, на следующий день разрешил Стелле вернуться домой.

— Я привела неоспоримый довод, — объясняла Стелла доктору Z.

— Вдруг меня словно осенило. Ведь здесь нет ничего из моих вещей! Не стану же я бегать раздетая только из-за того, что понравилась командиру. Даже у негритянки, и у той есть вечерние туалеты. Мне пообещали одежду с их складов, но я-то прекрасно понимаю, что у них может быть лишь военная форма.

— Я не собираюсь вступать в вашу армию, — ответила я. Внизу, на Земле, я на всем экономила, чтобы купить себе что-нибудь поприличней. Нет, если хочешь, чтоб я ехала с тобой, отпусти меня за вещами. — И он отпустил.

Мне дали в провожатые пожилого лысоватого человечка; он все время подмигивал одним глазом и беспрестанно отирал со лба пот. В его глазах застыла тоска.

Лишь теперь, садясь в летающую тарелку, Стелла поняла, как же пьяна была она вчера, если не испугалась этих странных приборов на пульте управления, этого магического ока и световой сигнализации! Как она сумела вылезти из своего окна на десятом этаже и подняться по веревочной лестнице? Сегодня на такой подвиг она бы уже, конечно, не отважилась. Итак, Стелла заявила, что хочет в Оберкайзерн. Там можно приземлиться на равнине, и она будет чувствовать себя уверенней. Ей давно уже хотелось побывать дома, но всегда было жалко денег; теперь она извлечет из своего похищения хоть какую-то пользу. Стелла немного трусила, когда ее усадили рядом с пилотом.

Вскоре перед ними вынырнула Земля; она блестела, словно Луна — ведь тарелка находилась на одинаковом расстоянии и от Земли и от Луны, а через минуту Земля превратилась в глобус, совсем такой, какой стоял у них в школе, в географическом кабинете. Она могла бы поклясться, что это именно он. Скандинавия была окутана туманом, а над Сибирью шел снег. Так ей объяснил пилот. Больше они ни о чем не разговаривали.

Когда Стелла увидела под собой внизу Европу, с итальянским сапогом на Юге, на глаза у нее навернулись слезы. Потом она узнала Рейн и Дунай. Сердце сжалось от тоски. И вдруг она поняла: нет, люди не смеют погибнуть так глупо, как эти сумасшедшие марсиане: люди мудры.

— Почему бы вам не попытаться заселить какую-нибудь другую планету? — спросила она пилота. — Скажем, Юпитер? Здесь ваш номер не пройдет. Никому не хочется из-за вас умирать.

— Мы пытались занять Венеру, — ответил он, — но дело обернулось скверно. Большие потери. Нас осталось мало. И потому мы должны ждать.

— Жаль. Думаю, вы не дождетесь…

— Время терпит. Вот уже несколько поколений наших блуждает по Вселенной. Наши предки собирались переселиться на вашу планету еще давно, когда у вас шла тридцатилетняя война. И зря не переселились. Рапиры были бы нам не страшны…