Стелла (СИ)

Конкурировать? С нашим продуктом? Это с каким? У этих парнишек на нашем рынке просто нет конкурентов. Их не существует ни на одном рынке, потому что то, что было на экране передо мной — феномен.

Я смотрела на парней. Они и выглядели в целом, как мужчины, но!

Чем больше я смотрела, тем больше понимала, что наши дамы воспримут этих парней по сути, как часть ЛГБТ, но никак не как объект вожделения.

И это плохо. Очень плохо, потому что в наше время всё построено на сексе. Абсолютно любой бизнес желает "жирную" рекламу с горячими сценами. Это может быть всё что угодно. От мускулистого чувака у водопада, который рекламирует минералочку, до полуголой девушки, которая снимается в ролике про пилюли от ПМС.

— Что же с вами делать? Классика? Вы носите костюмы. Концепт? Перекрасить и смыть всё с вас — это убить индивидуальность, а мне нужно её не на покой отправить… — шепчу в пустоту и хватаюсь за чашку с кофе, которая одиноко стоит на холодной столешнице.

— Мне нужно, чтобы она превратилась в ходячий секс для баб.

Я прищурилась и откинулась на спинку стула. Смотрела и дальше на свою беду — парнишку по имени Кай.

— Ты мне портишь всё, девочка. Ты слишком женственный. Слишком подходишь под бабский типаж пассивного актива, или активного пассива. А у нас… У нас с этим, девочка, беда… У нас таких не любят, а воспринимают единицы.

Но на ряду с полной пятой точкой на работе, приперлась и другая головная боль.

Когда не ждали, именно она изменила всё, но в принципе я была готова к тому, что когда-то подобное произойдет.

Это было так давно, что я уже и забыла о том, что Светлана Задорожная не киевлянка вовсе. Она не столичная девочка, и песня Гарика Кричевского явно не про неё.

Она скорее могла бы спеть, что-то из репертуара Скрябина. Потому что именно он был её земляком. Львовянка, хорошо помнившая каждую улицу родного города. И хорошо усвоившая один урок на всю жизнь:

"Все мужики — сраное мудачье, а любовь — несуществующий бред для наивных дур, которые верят ублюдкам, а потом ходят со слезами в глазах и болью в сердце."

Я собрала чемодан и посмотрела на часы, вставив в ухо блютуз и поправляя строгое пальто в пол, черно цвета. Кашемировая ткань приятно согревала, а простая белая хлопковая футболка и джинсы, говорили о том, что меня ждут в прихожей кроссовочки.

Сегодня я ехала домой. Это обычная плановая поездка к папе с мамой, перед вылетом в Милан. Я хотела побыть немного с ними, прежде, чем явить миру безумие, которое приготовила для корейцев.

Поэтому быстро схватила чемодан, и поправив две косы у зеркала, надела солнцезащитные очки и проверила все ли документы на месте.

Я любила Львов. И очень хотела снова попасть в свою любимую шоколадню и пивоварню, через два проспекта за ней.

Но кто же знал, что судьба опять столкнёт меня с этим ублюдком?

Всю дорогу из Киева во Львов, я лупилась в монитор и слушала музыку парнишек, чтобы понять их характеры. Рисовала постоянно. На полу купе "SV" не было живого места от обрывков бумаги.

Я поймала идею, но чем больше смотрела на собственных моделей, тем больше понимала, что в классическом понимании модного стиля это будет полный провал. Мои габаритные мальчики выглядят в таком слишком брутально. Это меня и пугало. Я впервые боялась, что мои холсты попросту окажутся обычными картинками из сети.

Дешёвыми, не эстетическими, лишенными вкуса и стиля.

Когда выходила на вокзале, продолжала слушать какофонию непонятных слов, и вскоре поняла, что она начинает мне нравится.

Спокойно поймала такси у вокзала и, назвав адрес водителю, поспешила позвонить маме.

— Мусь, привет! Я приехала.

— Моя ти зiрочка! *(Моя ты звёздочка). Слава богу! Тато хотiв вже iхати за тобою. *(Папа хотел уже ехать за тобой)

— Не надо, Мусь. Я почти дома. Мы уже проезжаем Лечаковское. Скоро буду, — я улыбнулась в трубку и посмотрела на вечерний город из окна.

Мы как раз проезжали кладбище, и я всмотрелась в толпу туристов, которая пыталась попасть на его территорию. Сейчас слишком поздно. Обычно на него пускали только днем. Это самое загадочное место в моем родном городе. Смешно, но вход в него платный, как в музей. А всё потому что некоторым захоронениям здесь свыше четырёхсот лет.

Никогда не понимала этой дикости! Но люди так пёрлись на него, чтобы посмотреть на старинные склепы и надгробья, что иногда это вызывало улыбку.

— Ну, тодi най буде! Ждемо! *(Ну, тогда хорошо! Ждём!)

Я улыбнулась в трубку и запахнула полы пальто плотнее. Осень. Дома она другая. Особенная, и от того ещё противнее. Потому что просыпалась глупая сентиментальная дура, и так и нашептывала:

"Ты тупая феминистка! Останешься такой до конца своей жизни… Ду-у-уу-ра!"

Такси затормозило в нашем дворе у знакомого парадного, под которым уже стояли мама с папой. Я вышла из машины и тут же попала в капкан маминых рук. Она тепло прижала меня к себе, пока нас обнял отец.

— Хорошо, что ты дома, доченька! — прошептал огрубевшим голосом папа и пригладил меня по волосам.

— Спасибо, папочка! — я приластилась к его руке и рассмеялась, тут же получив щелчком по носу.