Поднявшись на наблюдательный пост, я обнаружил, что Бродяги разбили лагерь неподалеку. Ночью, вероятно, они наведались к самому Монолиту, потому что тела варгов и их наездников исчезли, земля была изрыта множеством следов. Вряд ли они поняли, куда мы делись, но факт оставался фактом – под боком появилась стоянка. С помощью «Бинокулярного Зрения» я разглядел круг из нескольких машин, и, по крайней мере полтора десятка хорошо вооруженных людей. Внутри развели костры, возле них свободно бродили огромные гармы. Базой для техники Бродяг послужили старые платформы машин Утопии, а дальше явно потрудилась больная фантазия мастеров. Хищно блестели стволы пулеметов и отточенные лезвия на колесах, топорщились шипы на бульдозерных отвалах, явно предназначенных для расталкивания скоплений ржавого автохлама с дороги. Мне не понравились рогатые черепа, украшавшие бамперы машин, и сами Бродяги не понравились тоже. Дочерна загорелые, бородатые и устрашающе татуированные, вооруженные кто во что горазд, они напоминали банду, стаю гиен-убийц, выискивающих на равнине слабую жертву и загрызающих ее толпой. Казались беспечными, но не составило труда заметить несколько черных точек аэродронов, кружащих на значительном отдалении вокруг Монолита.
А дальше, на самом горизонте клубились тучи пыли. В них угадывалось смутное движение, будто сотни, тысячи машин медленно двигались по холмистой равнине. Расстояние было очень велико, на пределе возможностей «Бинокулярного Зрения» я разглядел чудовищные очертания каких-то огромных многоэтажных повозок, похожих на маленькие движущиеся города, сплошное море авто между ними и скользящие в небе пузатые тучи дирижаблей. Или аэростатов? Возле них мелькали летающие аппараты поменьше. Неужели флаинг-машины? Не разглядеть.
Даже с такого расстояния Конвой внушал ужас. Настоящая армада, где разнообразные средства передвижения давно стали домами на колесах. Обычаи и нравы техно-кочевников, сложившиеся за столетия такой жизни, я имел удовольствие наблюдать совсем недавно. Нечего и думать выбраться отсюда, пока орда Бродяг проходит близко и их дозор стережет Монолит.
Когда я вернулся, Тара еще спала. Мое появление разбудило девушку, и меня немного поразила ее реакция: при звуке шагов она сначала схватилась за оружие, потом окончательно проснулась и осознала, где мы. Вороненый ствол глухо стукнулся о пол, девушка потянулась, сонно улыбаясь, и протянула ко мне руки:
— Иди сюда, Грэй…
— Тара, Бродяги…
— Плевать, внутрь они не попадут. Иди ко мне…
В общем, весь день до вечера мы опять провели в постели. Не могли оторваться друг от друга, как две половинки одного разорванного целого, неожиданно совпавшие по линии разлома. Тара оказалась чувственной и страстной партнершей, совершенно не знакомой со стеснением. Видимо, в ее мире такие часы, когда можно расслабиться в безопасности, выпадали нечасто, и девушка явно стремилась оторваться все сто. Занимаясь с ней любовью, я неожиданно понял, что раньше делал это с другими женщинами, много и часто. Я не помнил их лиц и имен, но процесс был знаком до мелочей. И еще… глядя в ее сияющие глаза, вдруг осознал, что Тара больше не будет для меня случайной попутчицей. Пусть на время, но она стала моей, моей женщиной, которую требовалось оберегать и защищать. И от этого спокойного ощущения отступала внутренняя пустота. Я не помнил своей прежней жизни, но мог прожить новую. Так, как считал правильным и нужным.
В редких перерывах мы болтали, Тара рассказала, что ее вырастил и всему научил отец, который был одним из лучших поисковиков Энджело. Когда его команда не вернулась из очередной экспедиции, девушке было всего четырнадцать лет. С места гибели группы, попавшей под некую Волну Перемен, привезли ховербайк и «Черную Вдову», единственное наследство семьи Ли. С тех пор она сама зарабатывала себе на жизнь, откапывая ценные предметы в заброшенных городах. Сменила несколько поисковых команд, но так и не пристала ни к одной, в конце концов став одиночкой. Выслушав же мою историю, девушка задумалась.
— Значит, ты упал с Черной Луны? — уточнила она, напряженно размышляя. — А перед этим сам себе стер память?
— Я так предполагаю.
— Знаешь, я подумала, ты и вправду можешь быть Ангелом, — произнесла она, удобно устроившись на моей груди. — Он же не вернулся оттуда. Может, так и есть?!
— Не думаю. Кроме вашего Ангела, там ведь были и другие Инкарнаторы?
— Да, тысячи, — вздохнула Тара. — Знаешь, Грэй, в детстве, когда дед рассказывал сказки, я всегда мечтала, что… Обещай, что не будешь смеяться!
— Клянусь.
— В общем, мечтала, что встречу Инкарнатора, он полюбит меня и заберет с собой в Город, — призналась Тара. — Нет, правда, не придумываю!
— Верю, — улыбнулся я. — Кем бы я ни был в прошлом, Тара, сейчас начинаю жить заново. Теперь меня зовут Грэй.
— У тебя есть кто-то в Городе? — спросила она.
— Не знаю. Я же не помню, Тара.