Стена

Александра шла по оживленной улице, наполненной пылью от снующих туда-сюда автомобилей и смешанным запахом парфюмерии и пота от проходящих мимо людей. Жара стояла невыносимая, и Саша уже много раз пожалела, что не взяла такси, а решила немного прогуляться. К счастью, до родительского дома осталось только свернуть во дворы и пройти по ним еще метров сто.

Девушка была ростом ровно со своего отца, которого шла поздравлять. Правда, по меркам мужчины, Игоря Олеговича даже с натяжкой нельзя было назвать высоким. Одета Саша была в снежно-белого цвета джинсы, такого же цвета сандалии и полупрозрачную синюю блузку, через которую были отчетливо видны ее небольшие, но упругие и крайне правильной формы груди, слегка колыхавшиеся в такт шагу.

Саша прекрасно понимала, что их видно, однако ее не то что не смущали посторонние взгляды, а наоборот, даже нравились и забавляли. Женщины, проходя мимо, бросали взор и тут же отводили глаза, а мужчины (причем неважно, было им 15 или 70) найдя взглядом ее соски, уже не могли оторваться до того момента, пока смотреть становилось невозможно. Александра в этот миг чувствовала себя королевой, центром мира. Она шла, надменно улыбаясь и периодически сдувая прядь своих шелковых светлых волос, падающую на лицо.

И вот, наконец, освежающая прохлада подъезда. От облегчения Саша даже звучно вздохнула. Родители жили на втором этаже типичной серой советской пятиэтажки. На пролете она притормозила, прислушалась, нет ли в подъезде еще кого, и достала из синей сумки Louis Vuitton бюстгальтер. Без него зайти домой к родителям она бы не рискнула даже за деньги. Ловко его надев, она шустро двинулась наверх, к до боли знакомой двери, обитой черной, местами потрескавшейся кожей.

Через несколько секунд замок зашуршал, дверь со скрипом открылась, и с улыбкой от уха до уха дочь встретил ее отец.

– С Днем рождения папочка! – умиляя голос произнесла Александра и тут же прильнула к нему, обняв за шею и чмокнув в губы.

– Сань, не слишком ли ты голой ходишь? – отодвинув после объятий от себя дочь, поинтересовался Игорь Олегович. Таким голосом, что было совершенно непонятно, отчитывает он ее или просто шутит.

– Пааап, ну отстань, сколько раз тебе объяснять – сейчас так модно. И хватит уже меня так называть, я – дочь, а не сын, – улыбаясь, но ворчливым голосом ответила Саша.

За день до этого

Открыв глаза, Саша, не поднимая с подушки головы, переставила будильник на десять минут вперед и погрузилась в легкий сон.

Она шла в незнакомом месте вдоль высокой серой бетонной стены, находившейся посреди пустыря. Был вечер, смеркалось, поддувал холодный ветерок и, казалось, вот-вот пойдет дождь. Девушка начала задумываться, а почему посреди пустыря стоит бетонная стена и как она тут вообще оказалась. Внезапно она поняла, что не помнит, как сюда пришла и куда вообще идет. По телу пошел холодок, а на руках и шее выступили мурашки. В этот момент вдалеке показались два светящихся кругляшка, еле заметные через полумрак и легкий туман. «Фары», – сразу догадалась Александра. Кругляшки начали беззвучно приближаться, а Саша ускорила темп. Ей и так было страшно, а тут еще какая-то машина едет.

Фары все приближались, и девушка перешла с быстрого шага на бег. Черный, пропитанный смолой и бензином гравий, глухо хрустел под ее ногами. Дышать становилось все тяжелее. А кругляшки наступали и наступали, в конце концов, оказавшись настолько близко, что начал просматриваться силуэт машины… зазвенел будильник.

Саша вскочила с кровати, тяжело вздохнула и вытерла пот со лба: «пипец, вот что с первого раза не встала», – подумала она и посмотрела на свои руки – на них были мурашки. Девушка направилась к кофемашине, попутно растирая усыпанные мурашками предплечья. А включив ее, двинулась в ванную. «Ладно, все, забыли! Прекрасное утро, а я – самая лучшая», – сказала она себе и улыбнулась.

Сегодня у Александры был важный день. Ей надо было посетить своего парня Данила, сидящего в тюрьме уже полтора года. Полюбила она его больше двух лет назад. С самого знакомства этот парень вероломно ворвался к ней в сердце, не открывая дверь. Он был хорошо собой, дерзок, весьма недурно зарабатывал и при этом вел разгульную жизнь. Сначала последний пункт Сашу немного настораживал, но она быстро распробовала образ жизни Данила, привыкла к нему и начала считать свою прошлое существование чем-то скучным и убогим. После учебы она приходила к нему домой, могла что-то убрать или приготовить, а когда он возвращался с работы, шла с ним куролесить, порой, до рассвета. А на новый день с утренним похмельем опять в колледж, но обычно не к первой паре. Да, учеба страдала, зато было весело. «Вот это жизнь настоящая! Не то, что у этих заучек», – считала Саша.