Стена глаз. Земля - пустыня. Флаг в тумане

Соэда прошел вдоль живой изгороди, пересек тщательно подметенный дворик и позвонил. Дверь сразу же отворилась, и Такако провела его в комнату.

— Кумико уехала в Киото? — сразу же после традиционных приветствий спросил Соэда.

— Да, ей понадобилось срочно туда поехать.

— По какому делу?

— Она как раз хотела о нем с вами посоветоваться, но…

— Прошу извинить меня, я даже не сообщил вам о своей поездке в Синсю…

— Это как раз не страшно. Жаль только, что Кумико не смогла встретиться с вами и нам пришлось самим решиться на ее поездку в Киото.

— Объясните мне, пожалуйста, что случилось.

— Дело в том, что Кумико получила вот это письмо, — сказала Такако и передала конверт Соэде. — Прочитайте.

Соэда взглянул на конверт: адрес был написан хотя и пером, но довольно красивым почерком. На оборотной стороне конверта стояла фамилия отправительницы: Тиеко Ямамото.

Соэда вытащил из конверта два листочка почтовой бумаги. Письмо было отпечатано на машинке:

«Госпоже Кумико Ногами от Тиеко Ямамото.

Это письмо может показаться Вам странным. У меня находятся наброски, сделанные с Вас художником Сасадзимой. Они оказались у меня благодаря стечению обстоятельств, о которых я не имею возможности Вам сообщить. Но прошу Вас поверить, что они попали в мои руки честным путем.

Мне хотелось бы встретиться с Вами и вручить эти рисунки Вам. Теперь, когда господин Сасадзима отошел в мир иной, они по праву принадлежат Вам. Понимаю, что мое письмо может вызвать у Вас недоумение, но прошу верить мне и приехать в Киото. Конечно, рисунки можно было бы переслать по почте, но, откровенно говоря, мне хотелось бы воспользоваться этим случаем, чтобы повидаться с Вами. Прошу извинить меня за то, что вынуждаю Вас совершить такую длительную поездку, но я должна сегодня вечером обязательно выехать в Киото и поэтому лишена возможности передать Вам наброски здесь, в Токио. Прошу Вас принять и деньги на билет — они вложены в конверт. Уверяю Вас, ничего плохого с Вами не случится. Причины, по которым я хотела бы повидаться с Вами лично, сообщу при встрече.

Позвольте сказать Вам, что наброски, которые находятся сейчас у меня, я сохранила, питая к Вам искреннее расположение.

Если Вы сочтете возможным приехать, буду рада с Вами встретиться первого ноября, в среду, с одиннадцати до часу у храмовых ворот Нандзэндзи в Киото. Если мы не увидимся в назначенное время, значит, какие-то обстоятельства помешали нам встретиться. Надеюсь, что Вы будете одна, без провожатых.

P.S. Разумеется, я не смею возражать, если кто-либо будет Вас сопровождать до Киото, однако позвольте надеяться, что к месту встречи Вы придете одна. И еще: если у Вас возникнет какое-то недоверие ко мне, прошу Вас не обращаться в полицию. Льщу себя надеждой, что у Вас не возникло сомнений относительно моего доброжелательного к Вам отношения».

По мере того как Соэда читал письмо, он все больше волновался.

— Странное письмо, не правда ли? — сказала Такако, глядя на взволнованного журналиста и стараясь успокоить его мягкой улыбкой. — Среди наших знакомых нет ни одной женщины по фамилии Ямамото. А что вы думаете по этому поводу?

Соэда колебался. У него на этот счет уже сложилось свое мнение, но он пока не решался сообщить его Такако.

— Откровенно говоря, у меня нет еще определенного мнения, — сказал он. — А что вы сами думаете об отправительнице письма?

— Полагаю, что наброски, сделанные Сасадзимой, действительно находятся у нее, — спокойно ответила Такако.

Соэда кивнул в знак согласия.

— Скорее всего, — продолжала Такако, она в самом деле намерена передать их Кумико, причем непосредственно из рук в руки. Поэтому она отказалась переслать их по почте. Нет причин не верить и тому, что она действительно должна была срочно выехать из Токио.

— Но почему она ничего не сообщает в письме о себе?

— Это нам всем показалось странным. По-видимому, на то есть свои причины.

— Какие, например?

— Не знаю, — ответила Такако. — Не исключено, что это связано со смертью художника. Видимо, какие-то обстоятельства вынудили ее избрать тот способ, который она предложила.

— Эта женщина, по всей вероятности, заранее знала, что среди ваших знакомых нет никого по имени Тиеко Ямамото. Что же заставило ее в таком случае печатать письмо на машинке? Другое дело, если бы письмо было деловое, но печатать сугубо личное письмо на машинке… Не кажется ли вам это странным?

— Мне это тоже показалось необычным, но, думаю, здесь опять-таки следует принять во внимание некие особые обстоятельства. Знаете, господин Соэда, у меня предчувствие, будто эта встреча сулит Кумико что-то хорошее.

Соэда озадаченно взглянул на Такако.

— Что вы подразумеваете под словами «сулит что-то хорошее»? — спросил он.

— Не знаю. Это предчувствие возникло у меня непроизвольно. Уж такое существо человек — всегда на что-то надеется.

— Вы отправили Кумико в Киото одну? — тихо спросил Соэда.

На лице Такако отразилось замешательство.

— Мы все же обратились в полицию, ознакомили с письмом одного детектива. И он предложил свои услуги — ехать в Киото вместе с Кумико.

— Значит, он будет ее сопровождать?