Стена глаз. Земля - пустыня. Флаг в тумане

Они шли той же улицей, что и всегда. В лучах фонарей струились косые потоки дождя. С одной стороны тянулась длинная ограда, из-за нее свисали ветви деревьев. С другой стороны — ряд домов, но все они заперты: время позднее, да и к тому же еще дождь. На улице ни прохожих, ни машин. Слышно только, как хлещет дождь. Вот он барабанит по крыше соседнего дома.

Оцука шел-шел, и вдруг колени у него подкосились, он осел прямо в грязь, уперся обеими руками в землю и сказал:

— Я прекрасно понимаю ваши чувства. Но ради меня, несчастного, скажите правду. Умоляю вас!

Голос его приглушали звуки дождя.

Кирико смотрела на него сверху.

— Кирико-сан! Умоляю вас. Понимаю, что я не могу искупить свою вину. Но мне теперь ничего не остается, кроме как умолять вас. Скажите следователю, что там произошло. И отдайте зажигалку с изображением лисы и винограда.

Кирико молча стояла рядом. Все так же стучал по мостовой дождь.

Она продолжала смотреть на голову мужчины. Адвокат умолк и лишь продолжал механически кланяться.

— Сэнсэй, — наконец сказала она, — я поняла вас. — Адвокат поднял голову. — Пожалуйста, не ведите себя так.

— Вы поняли меня? — Оцука всматривался в темноту, надеясь разглядеть выражение лица Кирико. В голосе его зазвучала надежда. — Поняли… Значит, вы скажете следователю? Скажете ему правду?

— Скажу. И зажигалку отдам.

Оцука чуть не подскочил от неожиданности.

— Неужели правда? — Он не мог поверить и пожирал Кирико глазами.

— Я не лгу.

— Вот как! — Адвокат глубоко вздохнул.

— Во всяком случае, встаньте. Не могу разговаривать, пока вы в такой позе.

— Но вы должны простить меня. Пока вы меня не простите, я не встану.

— Не говорите об этом больше. Вставайте же. Лицо адвоката озарилось надеждой. Он, шатаясь, поднялся.

— Но когда же вы отдадите зажигалку? — не отставал он от Кирико, сжимая грязные пальцы в кулаки.

— Завтра вечером, — ответила девушка и от волнения сглотнула слюну. — Завтра вечером прошу вас пожаловать ко мне домой. Тогда я и передам вам зажигалку.

— Спасибо, — Оцука молитвенно сложил руки. — Завтра вечером! Хорошо! Я готов идти куда угодно. И вы действительно отдадите мне зажигалку? Действительно скажете следователю правду?

— Я непременно сделаю так, раз обещала.

— Спасибо, спасибо, — Оцука заплакал. — А где вы живете?

Тут только он впервые узнал адрес Кирико.

— Заведение закрывается в половине двенадцатого. Завтра не приходите в бар, а прямо отправляйтесь ко мне домой. Лучше всего — сразу после двенадцати. К этому времени я обязательно уже вернусь и буду ждать вас.

Оцука, промокший и грязный, ошалел от радости. Ему даже не пришло в голову, что в этом ночном визите к одинокой молодой женщине кроется нечто опасное.

На следующий вечер он пришел по указанному адресу. Ему впервые довелось зайти в этот район Токио. Дом располагался на самой окраине. Вот входная дверь. Наверно, заперта, подумал Оцука и толкнул ее. Дверь отворилась. Похоже, ее просто не запирали на ночь.

Войдя, Оцука увидел справа лестницу. По ней, видимо, и надлежало подняться. В подъезде стояли чьи-то ботинки и туфли. Оцука заколебался: не скинуть ли здесь свою обувь. Но, так и не сняв ее, начал подниматься на второй этаж.

Лестница была крутая. Наверху оказался коридор. Горела тусклая лампочка. По обеим сторонам шли унылые, как в больнице, двери. Комната Кирико была последней справа.

Оцука чувствовал себя как вор. Крадучись пробрался к нужной двери, боясь, что вот-вот в коридор выскочит кто-нибудь из соседей, тихонько постучал.

Изнутри отозвался слабенький голосок. Дверь сразу же приоткрылась. Высунулось личико Кирико. Из комнаты ей в спину бил свет, так что личико казалось темным.

— Добро пожаловать! — заученно, будто в баре, проговорила Кирико. Оцука проскользнул в дверь.

Комната была площадью в шесть татами. На столе стояла курильница, из нее поднимался легкий ароматный дымок. Часть комнаты была отделена занавеской. В центре комнаты на циновке лежала подушка для сидения.

— Я только вернулась. Извините, что заставляю ждать.

Кирико уже переоделась в кимоно. Расцветка яркая, но покрой самый обычный.

Она поставила бутылку виски и стаканы.

— К сожалению, у меня ничего нет. Вот выпейте, — сказала девушка адвокату.

В этот вечер Кирико казалась очень взрослой. Может быть, из-за того, что переоделась в кимоно. К тому же она против обыкновения подкрасилась.

— Не утруждайте себя, пожалуйста, — сказал Оцука, не глядя на нее. — Вы ведь дадите мне зажигалку? И скажете, что Митико невиновна?

— Скажу, раз обещала. И зажигалку дам. Но если я это сделаю, вы тут же уйдете. Побудьте еще немного со мной.

Кирико никогда еще не говорила с адвокатом таким тоном. Она неотрывно смотрела на него каким-то влажным взором.

— Сэнсэй, угощайтесь. Не волнуйтесь, отравы здесь нет.

В манерах ее уже чувствовался опыт, приобретенный за время работы в барах. Оцука не стал противиться. У девушки был сильный характер. Не хотелось перечить ей. Оцука смирился и поднес стакан к губам. Неразбавленное виски обожгло язык.

— Сэнсэй, выпейте как следует! — сказала Кирико. Сидя рядом с адвокатом, она привалилась к нему.