Стена. Иллюзия одиночества

Он вздохнул, взял лопату и присыпал угли. Некоторое время они шли молча. Затем Генри крикнул в небо: «А-а-а… Мари-и-я-а!» Молодые люди прислушались к эху и дружно засмеялись, прогоняя страшную черноту надвигающегося леса …

Глава 8

Философия лесного общества

Следующие три дня были похожи один на другой. «Зал ожидания» продолжался; в основном все не спеша чаёвничали и разговаривали ни о чём. Скульптор обычно к ужину напивался. Скучно и тихо проходила трапеза, вечером все поспешно укладывались в постели с одной надеждой: завтра стена исчезнет и останется невероятным воспоминанием. Каждое утро Виктор, Генри, а иногда и Клювин с Лёвой шли к опушке, обходили стену и возвращались угрюмые и полные отчаяния: ничего не менялось в природе – невидимое ограждение не исчезало и пугало сердце и разум.

Тартищев заботился больше всего о своей ране, которая, впрочем, заживала. Он и Лёва продолжали с тупым упорством нажимать на кнопки телефонов. Лёва предпринял попытку вынести антенну от автомобильного приёмника на верхушку сосны, но радиоэфир оставался таким же пустым, как кошелёк нищего. Телевизор на всех каналах шипел, как потревоженная гадюка.

– Ну что там, Николай! – кричал Лёва с верхушки сосны.

– Как на кладбище, – отвечал Тартищев. – Тишина полная.

– Вот дьявол небесный, эта стена поднимается до самого неба, – Лёва в сердцах дёрнул за провод, не удержался и, ломая ветки, стал падать вниз. Пролетев метра три, зацепился за сук и выругался.

– У тебя бок в крови, – кинулся к нему Тартищев.

– Дьявол небесный! Рубашку испортил. И распорол бок!

– Невезуха!

– Теперь нас трое раненых, вместе с Анной, – без сочувствия сказал Тартищев. – Иди в лазарет…

Вероника перевязала рану и похлопала по спине:

– Будешь жить, солдат. Однако хочу тебе сказать, Лёвушка, что это знак свыше.

– Не понял! Какой знак? – удивился молодой человек.

– Бог предупреждает, что твои поступки ему не нравятся.

– Какие поступки? – взгляд Лёвы стал напряжённым.

– Тебе лучше знать, Лёва. Проанализируй своё отношение к жизни.

– Что анализировать, Вероника? Меня в Чечне контузило – Бог наказал за то, что я защищал свою Родину?

– Война – это война! В мирной жизни должны быть мирные помыслы и поступки.

– Если кому-то мои поступки не нравятся, это не значит, что я буду всё делать по-ихнему. Факт!

– Надо соизмерять поступки с истинной моралью, божественной!

– Я не верю ни в Бога, ни в чёрта. Надо просто жить со вкусом. Я так и живу. Факт! Меня никто не трогает, и я никого не трогаю.

– Дай Бог, Лёва!

…На четвёртый день изоляции Вероника и Анна принялись делать ревизию продуктовых запасов; они спустились в подвал, перебрали и переписали все мешки и мешочки, банки и баночки, коробки и пакеты, кульки и кулёчки, коими изобиловали полки и стеллажи каменного особняка. Они исследовали каждый уголок подвала и пришли в восторг от неожиданно обнаруженных запасов. Даже найденная коробка дорогих сигарет доставила им не меньшую радость, чем археологам остатки поселения древних гуннов или древних булгар на берегах Волги. В своё время предприимчивый Лёва открыл в селе современный магазин, закупил продукты и товар, сделал ремонт в старом помещении бывшей почты, но евроотделка оказалась несовместимой с рубленым русским самостроем, потолок и крыша просели, готовые рухнуть. Требовался капитальный ремонт, и Лёва на время охладел к своей затее, так и не осчастливив сельчан местным супермаркетом. Виктор не проявлял к магазину интереса, хотя инициативу Лёвы поначалу приветствовал, но был всецело поглощен предстоящей выставкой в Испании. Поэтому-то женщинам в подвале было что посчитать и пересмотреть. Они перетрясли всю подвальную хурду-мурду, как назвал коробки и пакеты Клювин, аккуратно составили полный реестр съестного запаса, внося в список даже прохладительные леденцы. Люся и Мария живо выполняли все команды хозяйки.

– Девочки, пересчитайте все пакеты с макаронами, а потом сложите их на самый верх, – говорила Вероника.

– Боже мой, неужели мы не сможем вернуться домой? – с недоумением вопрошала Мария.

– Разве бывают такие стены? Я в этом ничего не понимаю, поэтому мне иногда страшно, – подхватила разговор Люся.

Вероника присела на ящик, сложила руки как живописная Мадонна на полотне Леонардо да Винчи и сказала:

– Вы ещё совсем молодые и не сталкивались в жизни с такими препятствиями, которые зачастую не преодолеть. Одни люди стены строят, другие за них прячутся, третьи – стены разрушают. Но хочу сказать, самые непреодолимые стены бывают внутри человека, в его сознании.

– Совершенно правильно, Вероничка, молодым этого не понять, пока сами не упрутся в стену. Для меня непреодолимая стена – мой Николай. Всё делает по-своему, меня не слушает, а потом соглашается, но поздно.

– Я, Аннушка, о других стенах говорю. Есть много людей, которые никогда не перешагнут через своё «Я», через свою гордыню, в то же время они перешагивают через свою совесть – невидимую стену, которая внутри нас, – в душе и сердце. Многие люди её разрушают. Сначала в себе, а порой и в близких людях.