Стена (Повесть невидимок)

— Неужели ты почувствовал это, Валентин?

— О чем ты, Анна?

— Что перестал быть один… Что встретился со мной — и все стало в порядке. Смысл жизни тебе открылся, когда обвенчался со мной.

— Знаешь, если честно… Мне стало гораздо более одиноко, чем раньше. То есть несравнимо более одиноко. И если в прежнем одиночестве было как-то привычно и уже не больно — то тут такие боли начались, что выдержать их мне оказалось не под силу.

— У меня было в точности так же. И стена поэтому… Теперь-то ты понимаешь?

— Да, Анна… Но что же тогда получается? Мы были прокляты, выходит? Или, точнее: обречены?

— Выходит, миленький. Обречены во всех мирах, куда ни попадем, быть одинокими. Прокляты на том, чтобы желать навеки быть вдвоем, но никогда не суметь достигнуть этого.

— За что, Аня? И кто нас проклял?

— Не знаю. Да и не наше это дело — пытаться узнать.

— Почему?

— Потому что все равно не узнаем. Почему все звезды существуют поодиночке, можешь мне ответить?

— Могу. Если звезды сойдутся слишком близко, то они столкнутся и уничтожат друг друга.

— Нет, я о другом. Не о том, столкнутся или нет, об этом и я знаю, что столкнутся. Но я о том, почему такой закон — чтобы каждой звезде существовать только в одиночку?

— И все же, Аня, среди людей бывали такие встречи, когда двое становились, как один. При такой встрече как бы рождалось новое существо.

— Это не мы ли с тобою?

— Хотя бы и мы. А что, не так?

— Так. Так. Только не забудь, милый, что нас-то давно уже нет. Никто на свете нас не видит и не слышит. Мы если и существуем, то неизвестно где — и каждый только для себя.

— Анна! Анна! Но ведь я слышу тебя! Говорю с тобой!

— И я тебя слышу, Валентин.

— Слава Богу, что хотя бы так…