Стена. Рассвет

— Увы, товарищ Ильич, — виновато посмотрел на него чернявый, — Силы пока, к сожалению, не равные. На стороне правительства остаются еще достаточно значительные армейские части, которыми командуют царские генералы, но в которых мы активно ведем пропагандистскую работу. Поэтому, центральный комитет посчитал резонным не торопиться и перенести временно революцию, до момента, когда наступит полное разложение в их среде. Несколько месяцев, не больше.

— Ну, что же, разумное решение товарищи, — одобрительно покивал Ильич. — Только я бы хотел. Нет, я настаиваю. Забрать в шалаш и товарища Люксембурга. Он ведь тоже подвергается опасности.

— Товарищ, Ильич. Шалашик то совсем маленький, — плаксивым голосом вступился Зиновьев, — Там мы вдвоем с трудом поместимся.

— Ничего страшного. Спать будем по очереди, — категорически возразил Ильич.

— Как скажете, — без настроения согласился товарищ Зиновьев.

В это время в купе постучались и раздался голос проводника: Господа, начинайте готовиться к выходу. Поезд через десять минут прибывает на вокзал.

— Ну, что, мне все понятно. План центрального комитета я одобряю. Начнем собираться, товарищи, — Ильич встал и стал застегивать пиджак.

— Еще, товарищ Ильич. Уточню некоторые детали, — поднялся следом чернявый. — В целях безопасности, передвигаться будете в броневике. И большая просьба. Когда выйдем на площадь, где вас ждут революционные массы, произнесите короткую, пламенную речь. Минуты на три, не больше.

— Мне кажется этого будет маловато, товарищ Кобо. Я ведь все апрельские тезисы назубок знаю. Мне есть, что сказать людям, — и Ильич гордо замер с вытянутой вперед рукой.

— Товарищ, Ильич. Там, среди толпы, наверняка будет много вооруженных агентов охранки, получивших приказ на вашу ликвидацию. Я вас настоятельно прошу, в целях безопасности. Коротко выступили. Еще две минуты даем на овации. Потом прощаетесь. Прыгаете в броневичок, и он вас отвозит на перрон к поезду, на котором вы с товарищем Зиновьевым отъезжаете в шалаш.

— И с товарищем Люксембург, — Ильич перевел руку на Митю.

В это время, раздался лязг тормозов и поезд остановился. Кобо, вытащил из кармана наган и выглянул в коридор: «Все спокойно. Можно выходить».

* * *

На перроне, их уже встречала группа вооруженных людей с красными повязками на рукавах во главе с одетым в длинное кожаное пальто человеком в пенсне с чуть загнутым носом и взлохмаченной шевелюрой. Внешним видом он очень походил на орла стервятника. «Ну, наконец-то, дождались», — развел руки для объятия взлохмаченный.

— Товарищ Тоцкий, нам сейчас не до сентиментов, — встал между ними чернявый. — Поезд Ильича, отходит через полчаса. Надо успеть.

— Всегда вы нагнетаете, товарищ Кобо, — с вызовом произнес взлохмаченный, — Не забывайте, что именно я, назначен центральным комитетом здесь главным.

— Товарищи, прекратим дебаты, — хлопнул в ладошу Ильич, — У вас еще будет время разобраться друг с другом. Пойдемте скорее на площадь.

— Зачем ходить, товарищ Ильич. Мы поедим, — Тоцкий взмахнул рукой и из-за угла вокзала, громко тарахтя и выпуская едкие клубы дыма, выехал колесный бронивечок с торчащим в разные стороны из двух башенок на верху стволами пулеметов.

— Карета подана, — Тоцкий распахнул небольшую боковую дверцу, когда броневичок остановился напротив них.

Ильич заглянул внутрь. Внизу, в жестком кресле, держась за руль руками в кожаных перчатках сидел солдат-шофер, а сзади него, чуть в стороне стоял в полный рост матрос- пулеметчик перевязанный лентами с патронами.

— Товарищ матрос, — обратился Ильич к пулеметчику, — Сколько здесь еще человек может поместиться?

— Двое, товарищ Ильич, — отдал ему рукой честь матрос.

— Митя, давая залезай, — поманил его рукой Ильич, — Там внизу еще место сидячее есть.

— А это кто, — придержал за руку Митю Тоцкий.

— Это мой новый секретарь, товарищ Люксембург.

— Муж Розы Люксембург? — удивился Троцкий.

— Племянник.

Ильич пропустил Митю вперед, а сам встал, высунув голову во вторую башенку броневичка. — Ну, что мы время теряем. Поехали уже.

— Трогай, — Тоцкий захлопнул дверь и вскочил на подножку. Броневичок выпустил очередную порцию сизого дыма, в сопровождении вооруженных людей с красными повязками медленно покатил по перрону.

Объехав здание вокзала, они выехали на привокзальную площадь и остановились, потому как дальше из-за большого скопления вооруженного народу проехать было невозможно. Тоцкий открыл дверь броневичка:

— Выходите, товарищ Ильич, выступать будете здесь.

Ильич выбрался наружу уже с приклеенными на лицо усами и бородкой. Броневичок тут же обступили плотным кольцом, с ружьями наперевес люди из охраны с красными повязками, а рядом, прямо на брусчатке, поставили, невысокую, метра полтора трибуну, обтянутую красной материей.

— Как же я выступать буду с нее, — Ильич скептически осмотрел трибуну, — Меня же отсюда почти не видно будет с площади.

— Это в целях вашей же безопасности, товарищ Ильич, — начал было объяснять чернявый.