Стена (СИ)

Барон и виконт были полными противоположностями. Аурденнский был кавалеристом, прирождённым и талантливым, это признавал весь костяк королевской армии. Барон же прославился именно как пехотный командир, обеспечивший вместе со своими Чёрными полками победу в прошлой войне против Империи. Дублет на виконте, в пику свободного кафтана барона, сидел идеально, подчёркивая каждый выступ на теле. Да и сам Грегор Аурденнский, в отличие от небрежной, широко расставленной стойки Рейкландского, вытянулся по струнке, будто бы подчёркивая свою офицерскую безупречность.

Правда, у Линда язык бы не повернулся назвать виконта позером.

— Это те самые маги, Гильем, — спокойно ответил виконт барону. — Я пытался тебе объяснить, но ты ведь и слушать даже не захотел.

Линда поразила фамильярность, с которой общались эти двое. Нет, он бы не удивился подобному отношению со стороны виконта, в конце концов, его титул был выше. Но ведь именно барон первым начал разговор в подобной манере…

— Маги, Грегор, — вывел герцогского сына из размышлений голос барона, — это высохшие старики, которые половину жизни положили на изучение тайн, нам с тобой недоступных. Именно поэтому они способны сжигать половину войск северян и обращать в бегство остальных. А это что? Что это за молокососы, я тебя спрашиваю?

Подобного обращения сын герцога потерпеть уже не мог.

Он всё понимал. Ехидное презрение преподавателей в академии Линд всегда воспринимал, как должное. Он вполне сносно выдерживал походные и военные тягости. Без ропота согласился, когда виконт, что был намного ниже по происхождению, принял командование. Не возмущался, когда ему приходилось шагать в одной колонне со вчерашними крестьянами, постоянно спотыкающихся об собственное оружие.

Но никому и никогда он не позволял называть его молокососом. И не позволит впредь.

— Выбирайте выражения, барон! — отчаянно выкрикнул Линд.

Молодой маг сам до конца не понимал, на какую именно реакцию он рассчитывал. Возможно, на то, что барон стушуется, замнётся и принесёт извинения. Ему, наверное, хватило бы просто секундного изумления и прерванного разговора.

Но получилось не совсем так, как Линд ожидал.

— Ты сперва бабу в койку завали, сопляк, а потом уже будешь влезать в разговор, — совершенно буднично огрызнулся барон, ни на секунду, не прерывая темпа диалога.

Марта прыснула.

— Кажется, наше ясное высочество, вас только что неплохо сбрили, — хихикнула девушка.

Линд, обернулся на своих товарищей в поисках поддержки, однако у всех реакция была одинакова. Одни ухмылки и улыбки, лишь только Луиза с ужасом прикрыла рот ладонями, сложенными лодочкой. Но от её поддержки в данном вопросе было больше вреда, чем помощи. Как минимум, чисто репутационного, графскую дочку всерьёз из их компании не воспринимал никто.

Значит, всё придётся делать самому.

Линд соскочил с телеги и широкими шагами направился к барону. Молодой маг сам до конца не понимал, что хочет сделать: то ли в грубой и беспомощной форме потребовать извинений, то ли вызвать старого вояку на дуэль. Линду хватало ума, чтобы понять полную несостоятельность обоих вариантов развития событий, но оставить без внимание подобное оскорбление он не мог. Точнее, вполне мог, однако в голове вихрем проносилась уязвлённая кровная гордость, наглухо заглушившая все рациональные доводы.

Барон тем временем продолжал преспокойно болтать с виконтом, не обращая на приближающуюся гневную фигуру Линда никакого внимания. Лишь только когда молодой маг подошёл совсем в упор и замер в нерешительности, неспособный выбрать свои дальнейшие действия, только тогда старый вояка соизволил повернуться к нему лицом.

— Ну? — спросил он. — Что ещё?

— Барон, вы не знаете, с кем вы разгова… — возмущённо начал Линд, однако барон не дал ему закончить.

— О, неужели? А мне кажется, что прекрасно знаю. Говорю я сейчас с малолетним идиотом, выросшим в каком-нибудь расписном дворце, и потому считающим себя пупом земли. У тебя, сопляк, две беды: девственность, за которую ты дуешься на весь свет, и глупость, которую ты предпочитаешь не замечать. И если первый недостаток проходит со временем, то второй будет с тобой до конца дней. Встать в строй!

Повернувшись к остальным магам, барон гаркнул:

— Это к вам ко всем относится, молокососы. Построиться. Живо!

Молодёжь, ошарашенная таким приёмом, недоумённо переглянулась, однако лениво, очень нехотя, исполнила-таки приказ, выстроившись неровной шеренгой, в которой долговязый Марк соседствовал с приземистым и кряжистым Хольком.

— Тебе особое приглашение нужно? — спросил барон, обращаясь к неподвижному Линду. — Встать. В. Строй.

Линд, к его чести, нашёл всё-таки в себе силы поднять глаза, которыми до этого неотрывно ковырял баронский герб, вышитый на уровне груди. Молодой маг поднял взгляд, встретившись своими расширенными зрачками с ледяной волной ярости, исходившей от барона. Самообладания под таким немым напором у него хватило лишь на секунду, после чего сын герцога развернулся и постарался как можно быстрее занять своё место в шеренге.