Стена Зулькарнайна

— Во всех арабских странах муфтии назначаются светскими властями. Само понятие “муфтий” — довольно позднего времени. Если мы говорим о салафитах, о шиитах, то у них вообще нет муфтиев. Если говорить о первоначальном исламе, то тогда не было ни муфтиев, ни алемов, существовали только сахабы — современники Пророка, привилегией которых было только то, что они жертвовали своими имуществом и жизнью.

— А шейхи — это что такое?

— Шейхи — это старчество, которое больше имеет отношение к мистическим орденам в исламе.

— То есть к суфиям?

— Да, конечно, шейх — это в первую очередь суфийское понятие.

— А в шиитском исламе шейхи существуют?

— Шейхов нет, потому что практически нет мистических орденов.

— А исмаилиты?

— В мировом мусульманском сообществе существует некий консенсус, который рассматривает исмаилитов, друзов, ахмадитов, бабитов (бахаев) как неисламские секты, вышедшие из ислама.

Беседовал Михаил Тульский

СУДЬБА ПОНЯТИЙ

Евразийская геополитика в роли “национальной идеи” России

Удивительна судьба понятий. Мы говорим “Америка”, подразумевая при этом США, хотя вообще-то Америкой называется целый материк от Лабрадора до Огненной Земли. Говорим “Евразия”, подразумеваем Россию. Ни Китай с Индией, ни собственно Европа в рамки этого понятия сегодня не входят. Так, однако, было не всегда, да и правомерно ли превращать географическое название в политологическую категорию?

Начало истинной Евразии

На самом деле этим словом обозначается не столько пространство, состоящее из двух континентов, сколько некий великий проект, положивший конец архаичному миру. Александр Македонский осуществил союз военных элит индоевропейцев, который ограничил бесконтрольное господство жреческой касты, возглавлявшей туземные традиционные общества как в Средиземноморье, так и на Иранском нагорье, в верховьях Инда и предгорьях Памиро-Алая. Эта новая политическая реальность стала первым опытом революционного “глобализма” и образовала совершенно особое пространство, которое сегодня является базовой территорией исламской цивилизации. Александр Македонский создал предпосылки для выхода пророческой авраамической религии (представленной в его время библейской традицией) на простор Ойкумены. Одной из этих предпосылок стал феномен эллинизма, универсальная система понятий от Ливии до Синдзяня, благодаря чему впоследствии смогли стать вселенскими конфессиями христианство и ислам. Александр Великий описывается в Коране под именем Зулькарнайн как один из пророков Всевышнего, ему отводится статус судьи Запада и охранителя потомков пророка Ноя от разрушительных орд Гогов и Магогов, которые некоторые исследователи вслед за Фирдоуси отождествляют с Тураном. Вот она, подлинная Евразия, первая и последняя. Последующие же “Евразии” явились лишь реакцией или пародией на нее.

Туранский ответ — образцовая модель современных евразийцев

Явление, порожденное Зулькарнайном, было столь грандиозно, что силы для ответа на него накапливались в течение полутора тысячелетий. То, что нынешние евразийцы с легкой руки Л.Н. Гумилева принимают за политическую модель Евразии, является на самом деле чингисхановской “мировой контрреволюцией” против последствий сверхпроекта великого Атрида. Известно, что Чингисхан получил благословение на свою завоевательную миссию от последних потомков великих шаманских родов Северной Азии, которые завершились вместе с так называемым “высоким шаманизмом” именно в его время — первой трети XIII века. Чингисхан создал эту типовую модель евразийской империи, столь милую сердцу некоторых наших патриотов, в которой “цветущая сложность” местечковых туземных традиций патронажно перекрывается единой централизованной системой абсолютно бездуховной и совершенно прагматичной бюрократии. Система, созданная монголами, в принципе ничем не отличается от римской имперской системы. Единственная, но весьма важная разница — в атмосфере взаимоотношений между централизующей бюрократией и автохтонами. Политический пафос чингизидства выражается в отчетливой благосклонности к любым корпорациям туземного жречества при бескомпромиссной ненависти к военно-религиозной демократии, каковой с оговорками было исламское цивилизационное пространство до монгольского завоевания. После этого завоевания в исламе возникла корпорация профессионального духовенства, та самая “муллократия”, которая сегодня препятствует исламскому миру в реализации его провиденциальной исторической миссии.

Восток и Запад в “евразийском” сознании