Стенание земли

Вместо имени Валасар Даниия носит им" Валтасар (добавлена буква "т"). Имя бога звучит как "Валт", вместо "Вал".

Вместо имени Сада-Аку Анания носит имя Седрах. Имя бога Аку сократилосьдо одной буквы "х".

Вместо имени Мусаллим-Мардук Мисаил носит имя Мисах. Имя бога Мардука сократилось до одной буквы "х".

Вместо имени Арди-Нево Азария носит имя Авденаго. "Авде" - это еврейский перевод вавилонского слова "арди", означающего "служитель". Что касается имени бога Нево, оно изменилось в Наго (буква "бет" заменена буквой "гимель" следующей буквой еврейского алфавита).

Теперь имена вавилонских богов изменены так, что их трудно узнать. Путем такой лингвистической операции носители данных имен оказывают противодействие царю.

Их решительность не ограничивается лишь изменением имен, но распространяется и на пищу. Один и тот же еврейский глагол ("сам") использован, чтобы выразить решение Даниила "не оскверняться" (в русском переводе "положил в сердце своем") и чтобы сообщить об изменении начальником евнухов имен (в русском переводе "переименовал"). Используя прием отражения, автор желает показать, что ответ Даниила следует сразу же за попытками царя произвести отчуждение пленников. Не желая уподобляться вавилонянам, Даниил намеревается есть и пить не так, как они. Он просит овощи и воду.

Конечно, можно предположить, что этот выбор определяется желанием есть более естественную пищу. Однако побуждения Даниила намного серьезнее просто диетических соображений. Это прежде всего побуждения религиозного характера. Они проявляются в желании Даниила, как нам сообщает текст, "не оскверняться" (1:8). Это слово относится к области религии, и мы можем его найти там, где говорится о запрещенной пище (Лев. 11:29-40). Кроме того, сам его выбор говорит именно о религиозных мотивах. Весьма знаменательно, что, называя желаемую еду, Даниил использует выражение, которое напоминает один из стихов из рассказа о творении (Быт. 1:29)**. Прибегая к тем же самым выражениям, Даниил четко определяет свое отношение к Богу и к царю. Для него Бог - это не царь, но Создатель. Религия Даниила состоит не только из духовных верований и возвышенных идей, она включает в себя также вполне конкретные жизненные правила. Даниил показывает нам, что вера - это не только состояние духа или души, но что она определяет и жизнь тела. Помимо всего прочего, религия охватывает и вопросы питания, и это может удивить наш разум, воспитанный на платоновском дуализме. Тем не менее речь идет о принципе, который как жизненно важный проходит через всю Библию. Первое искушение, с которым столкнулся человек, относилось к еде. Адам и Ева предопределили свою судьбу, а также судьбу всех последующих поколений, сделав всего лишь один простой выбор относительно еды (Быт. 3). Данные позднее предписания о чистой и нечистой пище, изложенные в Книге Левит, основаны на том же самом принципе, определяющем

взаимосвязь между питанием и тем, что в этой Книге названо святостью (Лев. 11:44, 45). Для священников там же установлено более строгое предписание, запрещающее им употребление алкогольных напитков, чтобы они всегда могли отличить священное от несвященного (Лев. 10:8-11). Аналогичный урок израильтяне получили и в пустыне, когда шли к Ханаану. Перепелы и манна были для них напоминанием о том, насколько пища связана с религией. Даниил, как мы видим, не является здесь новатором. Его забота о питании имеет глубокие корни в библейской традиции.

Заметим однако, что Даниил по-прежнему остается "человеком". Он вовсе не аскет. Молодые евреи красивы и имеют отличное здоровье. Их лица совсем не осунулись, как того боялся царский чиновник (1:20). В кратчайший срок - за десять дней45 - они показали, что можно воздерживаться от мяса и вина без всякого ущерба для здоровья.

Следует обратить внимание и на. то, как Даниил ведет себя по отношению к царскому чиновнику. Его религиозные убеждения и забота о здоровье вовсе не делают его надменным или мрачным. Напротив, Даниил обращается к своему начальнику смиренно и "просит" его "о том, чтобы не оскверняться ему" (1:8). Он даже поддерживает с ним отношения дружбы и уважения (1:9). В такой позиции Даниила заключается очень важный урок, над которым следовало бы серьезно задуматься многим людям, стремящимся к святости: святость не исключает человечности, но включает ее в себя. Быть святым - это не означает, что надо противопоставить себя остальным людям и облечься в суровую и осуждающую праведность. Быть святым - не значит жить в уединении, в небрежении о своем теле, в отрыве от реальности и без какой-либо радости в жизни. Ложное представление о набожности породило слишком много исхудалых и угрюмых святых, которые не смеются, не едят и которые сделали религию невыносимой для обычных смертных. Именно таким образом жизни они способствовали появлению гуманизма, который провозгласил ценность любви, братства и хорошего вина. И, как следствие, уважение к закону Божьему ослабло, а святость стала менее