Стендаль

Однако в письме, посланном из Смоленска с оказией в Гренобль, Бейль в надежде на то, что письмо будет прочтено тайной полицией, подготовляет почву для правильной оценки его поведения и для императорской награды.

«Гоподину Шерубену Бейлю.

Улица Бон. Гренобль.

Приходится пользоваться этой редкой оказией, дорогой отец, чтобы иметь возможность написать отсюда письмо. Я получил спешное письмо от господина Жоли, который уведомляет меня о переписке с тобой. Пожалуйста, ускорь ход этих дел, чтобы добиться хоть небольшого успеха в результате огромной затраты сил и крайней усталости, угнетающей меня со дня моего отъезда из Москвы, 16 октября. Уезжая, я растерял все свое имущество, все свои запасы; я восемнадцать дней жил, питаясь убийственным солдатским хлебом и водой, что все-таки обходилось мне в четыре франка. Большая часть армии снабжена продовольствием. Если до тебя дошли мои письма, то ты знаешь, что я теперь назначен главным директором армейского снабжения. В этой должности я пользуюсь полной свободой передвижения. Завтра я выезжаю в Оршу по дороге на Минск. Я буду в восьмидесяти милях в тылу армии. Я вполне здоров, но измучен и умираю от усталости. Был болен в дороге. Если Его Величество сделает меня бароном, этот титул не будет украден. Гаэтан устал, но здоров так же, как и я. Тысяча приветствий всей нашей семье».

Письмо подписано «Ш. Шомет».

Эта маленькая хитрость — самая большая из тех, на какие способен был Бейль, — не удалась: вместо секретаря императора Наполеона просьбу о баронском титуле читал секретарь графа Аракчеева.

Бейль вернулся в Париж, ничем и никак не награжденный, материально совершенно не обеспеченный. У всех очень хорошие должности, все успели подумать о будущем. Верхним чутьем предугадывая падение власти Наполеона, все запаслись недвижимым и движимым имуществом. Бейль представлял редкостное исключение: бескорыстный, вызывающий усмешку интендант. Подумайте, он использовал страшные дни московского похода не для создания карьеры, а для того, чтобы закончить свои наблюдения, собрать их воедино и озаглавить их «История живописи в Италии», для того, чтобы возненавидеть крепостнический режим и коронованного генерала Бонапарта, не давшего освобождения крепостным рабам ни в Польше, ни в Литве, ни в России.

Бытовое разложение не коснулось этого сурового, скептического, крепкого и могучего характера. Ему и в голову не приходило обогащаться за счет сотен тысяч раненых или искалеченных людей. Двоюродный брат Бейля Ромен Коломб отмечает: «Странным образом смягчился характер Бейля после стольких высоких и печальных переживаний, испытанных им в России».

Бейль в своих рассказах друзьям повествует о себе как о трусливом интенданте, бежавшем спросонья, держа сапоги под мышкой, без каски и шинели. А Проспер Мериме передает десятки анекдотов о Бейле в России, которые показывают, как этот человек сохранял мужество и героически спасал из беды себя и других.

В Париже в 1813 году жил комиссар коронных имуществ императора Анри Бейль с надорванной нервной системой, с невралгией головы, человек, каждый раз сызнова и все неудачно пытавшийся найти себе место в жизни. Начинался странный процесс в легких, тогда никак и ничем не объяснимый и даже не имеющий определенных терминов для своего обозначения. Господин барон не существует в природе, а просто гражданин Анри Бейль с досадой ходит по улицам Парижа, покашливая, прижимая ладони к вискам и чувствуя, что минутами он теряет зрение.

Бергонье, которого он спас при переправе через Березину, обогнал его в Париже и теперь уже занимает должность префекта департамента Юры, а милый Бюш, Антуан Бюш, неудачный студент Политехнической школы, гусар 12-го полка, прекрасно устроился в качестве префекта в округе Двух Севров. Никто из этих скороспелых карьеристов, клявшихся ему в дружбе и в вечной признательности, не вспомнил о том, что одинокий и усталый человек, вернувшийся из Русского похода, потерявший все свои рукописи и все свое имущество, сейчас один, без поддержки, стремится избавиться от тяжелого физического состояния и от еще более тяжелых размышлений на политические темы.

За городом обнаружено присутствие милого и старого друга — Мелани Гильбер. Русская помещица Баркова, мужа которой убили крестьяне, после долгих скитаний обосновалась где-то за Парижем. Но свидания с нею показывают, что новым, неузнаваемым кажется все милое. Новыми кажутся облака, и новое солнце над землей. И Бейль ничего не узнает, даже не узнает улыбки, которая когда-то казалась улыбкой самого пленительного счастья. Короткие свидания становятся все короче и короче, наконец наступает то счастливое забвение прошлого, при котором вовсе не хочется встречаться друг с другом. И вот г-н Анри Бейль терпит новый урон: он сознательно пошел на разрыв с Мелани Гильбер.