Стенка на стенку

Неожиданно аппарат издал мелодичную трель. Баринов чуть не подскочил на своем стуле. Ну дела! Он задал этот вопрос без всякой задней мысли – ведь он знал, что тайную запись вел как раз Козырев. Но, выходит, тот самый разговор и Паша параллельно записывал! Занятно! Этого он никак не ожидал. «Детектор лжи» сделал важное открытие. Ну что ж, теперь все ясно. Звонок прозвенел…

Прозвеневший звонок был сигналом для Хруля, – он поднялся и удалился в соседнюю комнату. Оттуда он вышел в сопровождении Козырева. Орлов не видел вошедших – он терпеливо дожидался следующих вопросов. Его лицо внешне оставалось по-прежнему безмятежным, и только пальцы правой руки, что от времени сжимались в кулак, краноречиво свидетельствовали о том, с каким трудом ему дается напускное спокойствие.

– В общем-то это и все, – наконец проговорил Баринов. – Это в суде результаты теста на детекторе лжи не учитываются в качестве доказательств. А мы, слава богу, люди простые и без предрассудков.

Павел, почуяв неладное, стал приподниматься. Под левой рукой, в кожаной плетеной кобуре, прятался обыкновенный «Макаров». Ручка торчала наружу Требовалась лишь секунда, чтобы вырвать его из удобной кожаной кобуры. Как бы нечаянно правая рука Павла Орлова слегка приподнялась – вполне удобная позиция, чтобы в следующее мгновение распахнуть полы куртки.

Яков Степанович отступил назад. И в то же мгновение мускулистую шею Павла захлестнул тонкий шелковый шнурок. Орлов захрипел, попытался руками освободиться от удавки, но шнур упрямо продолжал сдавливать горло.

– Дай ему, чтобы не рыпался! – коротко распорядился Баринов.

Хруль резко ткнул Павла двумя пальцами в солнечное сплетение. Тот охнул, переломился и еще через несколько секунд рухнул на пол с выпученными глазами и раскрытым ртом.

Баринов с усмешкой взглянул на Козырева, неторопливо наматывающего на ладонь шнурок, и поинтересовался:

– Не жалко было приятеля-то душить?

Козырев снял с пальцев шнур, убрал в маленький полиэтиленовый пакетик и изрек будничным голосом:

– А чего жалеть-то? Работа такая. А потом, если говорить откровенно, я не думаю, что меня Пашка пожалел бы, окажись я на его месте.

Козырев аккуратно положил пакетик с удавкой во внутренний карман пиджака и добавил:

– Что делать! Такая вот у нас жизнь паскудная!

Глава 46

– Значит, он все-таки решился, – разочарованно произнес Андрей и швырнул за борт раскрошенный кусок хлеба. Крикливые чайки, кружившие над головой, бросились наперегонки за кормом, подхватывая налету махонькие кусочки.

– Да, – жестко произнес Хруль. Он сидел напротив хозяина и смотрел на него преданными глазами.

– А я ведь подозревал, что в нем есть какая-то червоточина! Уж слишком он дисциплинированный. Выходит, я все-таки не зря его подозревал. Кассета при тебе?

Море было спокойным, яхта слегка покачивалась, заставляя пепельницу исполнять пируэты по пластиковой столешнице.

– Конечно, – отозвался Хруль и запустил руку в карман. – Вот.

Андрей взял кассету, с интересом осмотрел ее, словно ждал, что она неожиданно заговорит, и сунул в накладной карман рубашки.

– Послушаю сегодня на сон грядущий. А ты молодец, не растерялся. Может, ты и меня записываешь, а, майор?

– Андрей Антонович, да как вы могли подумать такое? – искренне возмутился Хруль. Губы его обиженно сжались.

– Ладно, ладно, пошутил я. Чувствуется, что военный разведчик в тебе не умер. Как же тебе удалось такого аса, как Баринов, обвести вокруг пальца?

– Сам не знаю, – честно признался Хруль. – Учил меня никому не доверять, а тут попался. – Постарел, видно, Яков Степанович, – в голосе Гаврилова послышались нотки сожаления, – чутье потерял. А ведь такой ищейкой был! Значит, он предложил тебе убрать меня? – Так точно, Андрей Антонович. Хотел слинять по-быстрому. Как крыса…

Гаврилов посмотрел на кружащих над головой чаек, а потом спросил небрежным тоном:

– Стало быть, он считает, что мой корабль тонет? С чего он это взял? А может, он у меня в «Петротрансе» на Кремль работает?

– Не по Сеньке шапка, – возразил Хруль. – Он на себя пашет. Факт!

Чайки неугомонными белыми бестиями кружились над яхтой.

Андрей оторвал от лежащей на столике булки кусок и выбросил за борт.

Стая чаек мгновенно устремилась к лакомству, разорвав его на части.

– Короче, – неожиданно посерьезнел Гаврилов, – ты должен исправить мою ошибку. Баринов должен исчезнуть. Ты меня хорошо понял?

– Да, Андрей Антонович.

– Даю тебе на это два дня. Баринов просил у меня несколько дней отгулов.

Так вот, я ему дам отгул – пусть немного отдохнет. Съездит в лес, по грибы…

– Я все понял, Андрей Антонович. Считайте, я уже напросился к нему в попутчики.

– Любишь хорошее вино? – неожиданно поинтересовался Андрей.

На лице Хруля написалось смятение. Что это: простое любопытство или очередной хитроумный подвох?

– Да я все больше по водочке… В вине особенно не разбираюсь, Андрей Антонович.

– А вот это напрасно, – посетовал Гаврилов. Он поднялся, отряхнул руки от крошек. Но чайки явно не желали мириться с окончанием трапезы. Гаврилов озадаченно посмотрел вверх: