Стены из Хрусталя

«Извини. Итак, ты связалась со мной, чтобы сообщить нечто важное. Например, что Апокалипсис в самом разгаре. Другой причины будить меня я не вижу. Но если это рассказ о новом купленном тобой платье…»

«Нет, на этот раз все серьезно. Понимаешь, тут такое дело…»

За сотни миль отсюда, в небольшой венской квартирке, Изабель откинулась на подушку и посмотрела на Леонарда с мольбой:

— Можно, я разорву связь, а потом скажу, что были проблемы с межгородом? В прошлый раз она клюнула.

Но в глазах Леонарда не просто разгорался, а вовсю полыхал научный интерес.

— Это Гизела, да? А сестра рядом? Скажи, чтобы она собрала для меня кое-какие образцы — почв, илов и плесени. Из зон с повышенным антропогенным загрязнением.

«Гизела, собери плесень.»

«Что? Какую плесень? А, привет, Леонард!»

— Сохо, Ист-Энд, Саусварк тоже сг-годится. Желательно возле верфей…

«Я говорю: и вот, я зашла к ней, случайно перепутав комнаты… Что значит, как? Почему вы все это спрашиваете?! Я захожу, тут она…»

— Я ее ненавижу, — прошептала Изабель, поворачиваясь на другой бок.

— … и обязательно возле работных домов. Там должны быть штаммы экстремофилов, потому что нормальные бактерии в таких условиях не выживут…

— И тебя тоже!

Между тем, скрип шкафа, который Берта на пару с Харриэтт толкала к двери, вдруг стих.

— Это Изабель? — осведомилась вампирша, заходя в комнату. В ее голосе можно было растворять металлы. — Передай брату привет. Скажи, что его пробирки для сбора образцов благополучно разбились у нас в чемодане и теперь все платья в стеклянной крошке. Спасибо, что он их туда напихал! Мог хотя бы предупредить.

Тут Берта стрельнула глазами в свою спальню, лицо ее исказилось, и она метнулась туда, по дороге столкнувшись с Харриэт, юркнувшей в обратном направлении. Хотя глагол «столкнуться» едва ли описывает произошедшее. Привидение пронеслось сквозь Берту, в который раз замочив ей платье, и вбежало в стену, оставив на обоях грязный след.

Гизела пронаблюдала эту сцену со стоическим спокойствием.

«Берта передает привет Леонарду и говорит спасибо за пробирки… Итак, ты меня слушаешь? Стоило мне только туда зайти, как эта женщина буквально бросилась на меня. И ладно бы прогнать хотела, так нет, в любви признавалась, за руки хватала и просила остаться! Сумасшедшие — это ведь теперь по твоей части? Что мне делать, если ее встречу? У нас тут душа Шарко нет! И с хлороформом перебои.»

С тех пор, как они с Леонардом покинули Трансильванию, Изабель работала (или отбывала трудовую повинность, кому как угодно) в психиатрической клинике Св. Кунигунды. Служба ей даже нравилась. Пациентки были сплошь тихими, мирными и уравновешенными созданиями по сравнению с новообращенной вампиршей. К сожалению, будучи ее создателем, Изабель несла за Гизелу полную ответственность. Даже если ответственность заключалась в том, чтобы виконтесса случайно не обзавелась платьем некрасивым («Бордовый цвет или маренго?»), неподходящим («Воротники „Медичи“ мне вообще идут?») или немодным («Ну так сверься с каталогом!»)

Изабель нехотя поднялась из гроба и прошлась по комнате, вздыхая ароматы спирта и карболовой кислоты.

«Значит, она в тебя влюбилась. Поздравляю! А что ты хочешь от меня?»

Между тем из второй спальни доносилось сердитое шушуканье, причем теперь в нем явно различались мужские голоса. «Не вздумайте ее пугать,» чуть громче, чем намеревалась, сказала Берта. Затем скрип перетаскиваемой мебели возобновился, даже стал энергичнее.

— Что там у тебя происходит? — Гизела отвлеклась от разговора и покосилась на дверной проход, за которым мельтешило черное платье.

— Ничего, мое сокровище! — поспешно и как-то чересчур бодро отозвалась подруга. — Так, сама с собой разговариваю.

«Чума тебя дери, Блейк!»

«Простите, милорд.»

Если Берта действительно прочревовещала последние реплики, то в цирк Барнума ее примут без рекомендаций.

«Извини, Изи, там какое-то веселье без меня начинается. Я попозже свяжусь.»

«Можешь не торопиться!», — ответила вампирша и прервала связь, покуда ее подопечная не вспомнила еще что-нибудь не терпящее отлагательств.

— Разве я могла подумать, что она будет вот так надо мной издеваться? — пожаловалась она, возвращаясь обратно в гроб — двухспальный, выполненный по специальному заказу из хирургической стали и с одноразовыми простынями.

— А не надо было ее убивать, — улыбнулся Леонард. — Так что там насчет моей п-плесени?

* * *

Замерев в дверном проходе, Гизела увидела картину, от которой оторопела примерно на минуту.

Первой ей в глаза бросилась Берта, которая сложила руки на груди и, прищурившись, наблюдала за работами. Ни дать ни взять надсмотрщик на сахарной плантации. Для пущей достоверности ей не хватало разве что плети из воловьей кожи.