Стены молчания

Я потянул за ленту и увидел, что он завернут по меньшей мере в три слоя. Мне удалось сделать маленькую щель вокруг его рта.

— Спасибо, сэр, Фин. Прости.

Он сейчас зажарится, а еще просит прощения. Я опять осмотрелся в надежде найти хоть что-нибудь режущее. Ничего поблизости не было.

Мой перочинный ножик. Огоньки были слишком близко, они трещали и взрывались, словно у них была вечеринка. Дым сгущался. У меня уже не было времени разыскивать ножик.

Я стал рвать эту оберточную ленту. Да, убийцы хорошо постарались.

— Я вынесу тебя. — В юности я как-то раз был на дне открытых дверей местной пожарной станции, и пожарные демонстрировали, как надо переносить людей. Я думал, что это пустяковое дело.

— Нет, Фин, ты не сможешь.

Ну, еще чуть-чуть…

Я приподнял Раджа всего на пару дюймов. Его сдерживали полоски этой красной ленты. Как Гулливера в Лилипутии. Десятки лент были крепко-накрепко привязаны к столам и стульям вокруг нас.

Да, эти люди явно хотели, чтобы Радж умер.

Я начал развязывать один из узлов. Сложно, но возможно. Когда мне удалось ослабить его, я перешел к следующему.

— Нет смысла, — простонал Радж.

Я не слушал его. Второй узел поддался, и я перешел к третьему.

Мы сами уже практически горели. Я чувствовал, как плавились мои волосы, у меня во рту и горле был солено-песчаный вкус пепла.

— Приити, — пробормотал Радж.

— Что с ней?

Развязался еще один узел.

— Ты проверишь, чтобы с ней все было в порядке? — Радж был в отчаянии.

— Нет уж! Я вытащу тебя отсюда. — Одна из полосок огня подобралась к голове Раджа. Я прыгнул к нему и попытался потушить ее толстой папкой с бумагами. Затушив огонь, я заметил корешок папки. «Гакстейбл». Картон уже выгорел местами, и когда я отпустил папку, десятки исписанных листов разлетелись в разные стороны и тут же вспыхнули в полете.

Радж снова застонал.

— Бесполезно, Фин.

Я увидел еще лент десять, которые были привязаны к ножкам столов и стульев. Полукруг из мебели вокруг отделял нас от стены оранжевого пламени, которое трещало и визжало, поднимаясь все выше благодаря отсутствию преград и обилию кислорода, пыли и бумаги. Нас обдавало жаром приближающегося огня. Язычки пламени не двигались куда-то в одну сторону — они собирались пожрать все вокруг себя.

Радж был прав, это безнадежно.

— Как связаться с Приити? — спросил я. — Ты говорил, что она только звонила тебе.

Он закашлялся. Я видел, как слюна вытекала у него изо рта.

— Номер ее абонентского ящика, — выговорил он, — 9735. Место называется Бейвиль.

— Я все выясню. Даю слово.

Казалось, Радж успокоился, словно приготовился умереть, сгореть заживо. Что натворил этот бедняга?

— Ты думаешь, я плохой человек? — спросил он.

Я бросил папку «Гакстейбл» на пол и поднял его голову. Я почувствовал, что у меня загорелась спина.

— Нет. Ты очень благородный парень. В таком плохом месте ты сумел сохранить благородство.

Такие люди, как Радж, обычно попадают под колеса чьего-то грузовика амбиций. Никто не оплакивает их уход из жизни, да и вряд ли кто-нибудь замечает его. Таких людей никто не благодарит, их вклады и жертвы остаются незамеченными в эйфории того успеха, которого они помогают достичь Аскари и его клиентам.

И вот награда.

— Спасибо тебе, — я крикнул эти слова ему на ухо. Он должен был услышать меня.

— Прости, что я взял тебя к Бабе Маме, — еле выговорил он. — Они заставили меня. Аскари заставил меня, но даже он повинуется кому-то еще. И не бойся, у тебя ничего не было с той девушкой. Я запретил ей, сэр. Они грязные девушки…

На полсекунды показалось, что пламя изменило свое направление и отступило.

Но потом оно снова пошло в атаку. У меня закружилась голова, когда я попытался встать на ноги. Волна пламени отбросила меня от связанного Раджа.

Я очнулся на куче обуглившейся бумаги. В десяти футах от меня был шар огня, в центре которого лежало что-то, напоминающее огромный чернеющий хот-дог.

Я отвернулся.

Дым сгустился. Казалось, огонь был везде. «Если я поползу не туда, то умру здесь вместе с Раджем», — понял я.

Проход в стойке — вот что мне надо найти. Потом можно добежать до лестницы и выбраться из этого ада.

Сначала надо найти стойку. Я пополз в сторону и уперся в другой стол.

Я не мог дышать. Втягивать в себя воздух было все равно что нюхать кирпич. Я развернулся и пополз в противоположную сторону. Я принялся похлопывать по полу, так как мои ладони утопали в кучах горящей бумаги и расплавленного пластика, капавшего с сидений стульев.

Что-то упало на пол неподалеку. Может, штукатурка с потолка, а может, и вентилятор. «Вот и все», — подумал я. Через пару часов я должен был быть на борту самолета, направляющегося в Нью-Йорк. В Нью-Йорке я был бы окутан солнечным светом, конечно, если Терри удалось бы все провернуть. И потом, вооружившись целой кипой бумаг из своего дипломата, я собирался расплющить всех этих ублюдков.

Но пока ничего не получалось.

Я начал падать. Я очень удивился, когда обнаружил, что передо мной ничего не было: ни стола, ни стула, ни стойки.

Я нашел проход.

Я отполз на несколько ярдов. Дым все еще был плотный, но жар менее интенсивный.