Стены молчания

Я рассказал об основных событиях, которые произошли в последние несколько дней.

— Мы сначала разберемся с проблемами в Штатах, — сказал я. — После этого я расширю сеть.

— Это не план, а письмо Санта Клаусу. — Пола помолчала немного. — Ты же никого не убил? — наконец спросила она.

Я вспомнил, как голова Кетана стучала по каменной плите. Нет… его убил героин.

— Конечно же нет, — сказал я.

— Если они убили твою мать, я не буду винить тебя, — добавила Пола.

По сотовому я позвонил Пабло.

Поколебавшись немного, я назвал секретарю свое имя. Я почувствовал содрогание на другом конце провода, когда она сказала мне, что мистер Точера на совещании, но она посмотрит, вернулся ли он. Мое имя было в сфере интересов.

— Привет, — это был привет, сказанный самым низким голосом, который я когда-либо слышал.

— Я звоню не для того, чтобы испортить твою карьеру, — сказал я.

— Ты пропустил утром встречу с детективом Манелли. — В голосе Пабло чувствовался страх и еще что-то, может, сострадание, о котором говорил Терри.

— Терри переезжает, ты знаешь? — спросил я.

— Ага. Но я думаю, для него это не составляет больших проблем. У него нет ни жены, ни большого дома, который надо содержать, поэтому он может кричать «вперед, в дорогу» в любой момент.

— Существует один клуб, Пабло, клуб «Близнецы». Макинтайр, Мэндип, Аскари — это индийский юрист — и брат Джей Джея, кто-то, кого зовут Конрад Карлштайн, — члены этого клуба. Они ответственны за смерть моих родителей и индийского клерка. Они отмывают деньги для индийцев-эмигрантов в огромных количествах. И…

— Доказательства?

Договоры, к которым у меня не было доступа. Что у меня было? Помятая книжка, и пока еще ничего не значащее письмо, и трупы, два из которых мне подбросили под дверь.

— Пока не много, — признался я. — Но это пока.

— Послушай, Фин. У нас уже набралось достаточно доказательств по одному делу. Детектив Манелли готовится засудить тебя на полную катушку. То, что ты не появился сегодня утром, разозлило его, а новость о том, что тебя видели в отеле «Плаза», вообще снесла у него крышу. А еще Макинтайр (мой босс, если ты забыл об этом) давно хочет поговорить со мной о чем-то.

— И?

— Он говорит, что Джей Джей Карлсон не оставил после себя ничего, что он был нищим и тогда, когда был жив. Он даже не владел своим собственным костюмом. Поэтому каким образом он купил машину за миллион долларов?

— Ты прекрасно знаешь, что доступ к счетам так же открыт, как и владение ими. И он во много раз лучше умел работать со счетами, чем я. Я не понимаю, к чему ты клонишь.

Пабло вздохнул, и этот вздох звучал как предсмертный.

— Боже, Фин, — наконец сказал он, — завтра вечером около пяти часов большие люди собираются на короткое совещание, чтобы закончить со слиянием и дать пресс-релиз. В этом релизе будут объявлены новые партнеры и, несмотря ни на что, у меня есть шанс попасть в этот список.

— Мои поздравления, все остальное может и подождать.

— Да пошел ты.

— Терри сказал, что ты очень честный человек, — сказал я, — и Джулия тоже. Как ты думаешь, что она почувствует, когда узнает, на чем ты построил свое уютное существование?

— Не вмешивай сюда Джулию.

— Я хочу задать тебе простой вопрос: ты действительно веришь, что автомобиль принадлежал мне?

Пабло досадливо поморщился.

— Нет, — пробормотал он.

— Ты убежден в том, что машина не моя? Это несколько другой вопрос, надеюсь, ты понимаешь.

— Я не идиот, я вижу разницу.

— Ну? — давил я. — Какую позицию ты занимаешь, Пабло? Ты убежден или все же сомневаешься?

— Машина была не твоя, — сказал Пабло без колебаний. — Я знаю об этом, но проблема-то заключается в другом. Макинтайр хочет, чтобы тебя отымели на полную катушку. Единственный разумный совет, который я могу дать тебе, — найти другого адвоката, не в «Шустер Маннхайм», а такого адвоката, который сделает все, что будет в его силах, и которому его собственная компания не будет вставлять палки в колеса. И прежде чем мы продолжим, я хочу выразить тебе соболезнования по поводу смерти твоих родителей. Мне действительно очень жаль.

Сейчас было не время выражать соболезнования.

— Ты же говорил, что никто, кто уважает себя, не возьмется за мое дело. И ты сказал это до того, как меня официально объявили в розыск. На что мне теперь надеяться?

— Черт. Я не знаю, что и сказать тебе. Но если ты хочешь продолжать сотрудничать с «Шустер Маннхайм», то Макинтайр выделит тебе нового адвоката.

Пабло было тяжело, я чувствовал его боль. Но мне надо было надавить на его принципы, чтобы они заработали на меня.

— Мне кажется, что Макинтайр не снимал тебя с моего дела, — сказал я. — По-моему, ты сам отказался от него.

— Я не могу запретить тебе думать так, как ты думаешь, — отрезал Пабло.