Стены слушают

Она пошевелилась в его объятиях, словно капризное дитя, не уложенное вовремя в постель:

– Я никогда не забуду.

– Быть может, не совсем. Но это будет становиться все туманнее, все терпимее для тебя.

– Ты так добр ко мне.

– Глупости.

– Как бы я хотела отплатить тебе.

– Ты уже отплатила, – нежно заметил он. – Расплатилась, вспомнив правду. Вернув свое доверие и веру в себя.

– Твою веру в меня ничто не потрясло?

– Ничто и никогда.

– Оттого, что ты меня любишь.

– Отчасти. Но еще и потому, что я тебя знаю. Знаю больше, чем ты сама себя знаешь.

– Ты уверен? – Она опять пошевелилась и вздохнула. – Ты столько вытерпел ради меня. Ведь правда, Руперт?

– Да не так уж много.

– Что если я не заслуживаю этого?

– Ну, вот опять. Перестань об этом. Ты делаешь мне больно.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Руперт. – Она прилегла к сердцу мужа, прислушалась к его знакомому стуку и к звукам незнакомого города. Многие испытали и вынесли столько ради меня, особенно Руперт. Я обязана соответствовать...

* * *

Они ждали в аэропорту прибытия самолета. Джилл выглядел взволнованным и чуть оробевшим, а Хелен улыбалась широко и весело улыбкой столь же естественной, что и пластмассовая гвоздика, которую она прицепила к лацкану жакета.

– Дорогие! – вскрикнула Хелен и обняла их сразу вместе. – Как славно видеть вас вдвоем. Летели прилично? Вы оба великолепно выглядите. У меня накопился миллион вопросов, но я обещаю вести себя хорошо и не задать ни одного, пока мы не сядем в машину. Джилл, дорогой, почему бы тебе не пойти и не получить их багаж?

– Я с тобою, Джилли, – сказала Эми. – Нам так о многом надо поговорить.

– Да. Да, конечно. – Джилл взял ее за руку и повел сквозь толпу к багажному отделению. – Ты хорошо выглядишь.

– О, я прекрасно себя чувствую.

– Наверно, я должен тысячу раз извиниться перед Рупертом.

– В этом нет необходимости. Он понимает. Руперт очень понятлив. В некоторых случаях.

Джилл взглянул на нее, немного озадаченный ее тоном:

– В некоторых случаях?

– Ну, я хочу сказать, он не все решительно понимает. Так, как понимаешь ты.

– Но я не понимаю. Никогда не претендовал...

– Я хочу сказать, понимаешь обо мне. Он не понимает меня так, как ты. Видишь ли, он любит меня и от этого бывает иногда слеп.

С тобой все иначе. Я никогда не умела что бы то ни было скрыть от тебя. Так или иначе, ты всегда умел дознаться.

– Ну, не всегда.

– Джилли, Руперт чудесный человек. Когда я думаю обо всем, что он вынес ради меня, обо всем, что он перестрадал...

Она заколебалась. Ее рука, легкая, как птичка, лежала в его руке.

– Ты никогда не должен говорить с ним об этом, Джилли. Это сделает его несчастным.

Он почувствовал, как разрослась и потяжелела птичка на его руке.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Эми.

– Пусть это будет одним из наших секретов. Наш самый большой секрет. Ты никогда никому не должен раскрывать его, особенно Руперту.

– Что именно не раскрывать?

– Что я убила Уильму.