Степь

– Я не придумал ничего особенного. Похожие задачи рождают похожие решения. Полусфера весьма удобна, лицо нужно как-то защитить – отсюда нащечники, шея и глаза также нуждаются в защите как от клинков, так и от дождя, – вот тебе и козырьки. Удар по голове нужно смягчить, но войлочный подшлемник не очень помогает в этом, а если шлем сминается, то череп могут попросту проломить, – отсюда и кожаные ремни. К тому же кроме полусферической формы шлема сходство тут же и заканчивается.

– Это-то так, но стоит убрать козырьки – и тогда они очень похожи.

– Но козырьки и ремни имеются, так что твои подозрения беспочвенны.

– О чем вы? Какие подозрения? Я и в мыслях такого не держал.

Рассматривая доспехи, Андрей обнаружил на них несколько дырок и вмятин, которые появились явно после боя, – он указал на них и спросил Рона:

– Вы испытывали их на прочность?

– Ну нужно же было чем-то заняться, пока вас не было. А потом, вы сами говорили, что знание – сила.

– И что вы узнали?

– Солдатские доспехи держат пули так же, как и наши панцири. Свинцовые пули пробивают щиты, но не справляются с доспехами даже при стрельбе в упор, но стальная пуля работает нормально. Доспехи офицера не пробиваются свинцом даже при стрельбе в упор, стальная пуля пробивает только с пятидесяти метров, арбалет с тридцати. Хорошие доспехи, лучше наших кольчуг, – оглаживая себя по груди и показывая, какие именно кольчуги он имеет в виду, проговорил десятник, – только в них не так удобно, как в кольчуге, – стесняют, как, впрочем, и рыцарские доспехи.

– Понятно. Но это не так страшно. Подобные доспехи имеются только у небольшой части солдат, основная масса все же щеголяет в кожаных доспехах, а кольчуга в империи не получила распространения, – припомнил он слова купца.

Андрей взял в руки один из мечей орков. Он был прямым, с острым ромбовидным наконечником – ну чистый гладий[1], только длиной около семидесяти сантиметров.

– Скорее всего, это вариант для конницы, – прокомментировал это Джеф. – У пехоты он должен быть покороче, иначе в тесноте пешего строя такой длинный меч бесполезен, а имперцы очень уважают тесный строй.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласился с его выводами Андрей. – А меч-то похож на мечи людей, вот только острие сужаться начинает раньше.

– Так это ж меч, каким ему еще быть-то… Все, сэр. Понял. Уели вы меня. Каюсь.

– То-то же. Ладно, пора собираться.

– Ничего с собой не возьмем?

– Как всегда, Джеф. Как всегда. Просто запомним.

– Ясно. А этого вы действительно отпустите?

– Да. Во-первых, я дал слово. Во-вторых, было бы неплохо, если бы император орков узнал о том, что у людей появилось новое и весьма эффективное оружие, о котором никто ничего не знает. Неизвестность порождает сомнения, а сомнения императора – возможно, выигранный для нас лишний год.

– Вы думаете, этот год для нас будет полезен?

– Не знаю, но даже если мы отсрочим приход империи к людям на месяц, то это того стоит. Рон испытывал оружие на глазах орка, и тот сделал кое-какие выводы, но вот только понять всего он не мог.

Глава 9 Возвращение

Дом, милый дом. Что может быть лучше и волнительнее возвращения домой после долгого отсутствия, тем более если эта разлука могла перерасти в вечность, когда ты всем своим существом стремишься домой к своим родным и знаешь, что между тобой и домом простирается не просто расстояние из нескольких сотен миль, а сотни миль беспрерывных сражений, игры в прятки со смертью, а порой и просто явный вызов ей. Нет, ничто не может сравниться по своей силе с осознанием того, что этот бесконечный путь наконец-то пройден, и в награду за околицей тебя встречают твои родные.

Для Андрея это чувство было неоднозначным. С одной стороны, он сам возвращался к любимой женщине и сыну, которого он пока не видел, но уже любил. С другой, испытывал гордость командира и сюзерена от того, что, проведя через десятки схваток, он возвращал семьям их мужей, отцов и детей, и это было чертовски приятное чувство. Но были еще и те, кто не дождался ушедших в поход, доверившись ему. Долг велел ему лично принести скорбную весть в дома своих вассалов, и это было самым трудным. Как объяснить женам и детям, что их мужья и отцы не вернулись из похода, выполняя его приказы? Говорят, что командир не может думать о своих солдатах как о людях, потому что тогда он не сможет при необходимости отправить их на смерть, – он и не думал. Не думал там, где должен был быть крепким и несгибаемым, как клинок. Но как быть здесь и сейчас?

Крики и радостный гомон встречали возвращающихся воинов. Слезы радости блестели на лицах всех жителей села. Женщины вцеплялись в ноги своих мужчин, еще не успевших покинуть стремена, и, обхватив их, прижимали эти покрытые толстым слоем дорожной пыли ноги к своей груди, лишая возможности всадников спуститься на землю. Воины не отталкивали жен, а лишь, перегнувшись, старались хоть как-то обнять их, подставляя свои запыленные лица под суматошные поцелуи настрадавшихся женщин, и у многих из этих уже прошедших сквозь горнило войны воинов по щекам заструились непрошеные слезы.