Степь. Кровь первая. Арья. Он

Он махнул рукой, и дождь стрел впился в плоти крайних по всему кругу. По предварительной договорённости били только слуг, но из леса стоящих пик, несколько упало на землю. Как выяснилось позже, воинов не били, они просто со страху побросали своё оружие. Подобный метод вопрошания возымел действие. Толпа вновь забурлила, панически заголосила, расступилась, и к Ардни вышел Накрутху — верховный жрец города. Он был преклонного возраста, почти совсем седой, лишь бледно рыжая борода сохраняла свою окраску, хотя тоже была с изрядной проседью.

— Я верховный жрец Накрутху, отец этого народа и города, — начал старик обречённо, спокойно, хотя волнение его выдавалось во всём, но атаман заметил и то, что жрец прилагает не дюжие усилия, чтобы с этим волнением справиться. Он опёрся на свой посох обеими руками и посмотрев Ардни прямо в глаза, спросил, — чего ты хочешь?

Ардни специально выдержал паузу, рассматривая жреца, как будто видел его впервые, хотя так близко, действительно впервые, и своим фирменным, тихим, холодным, повелительным голосом, ответил:

— Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал. На этот раз повторять я не буду уже точно, — и он указал на лежавшие за спиной жреца трупы.

Жрец смотрел себе под ноги и не стал оборачиваться.

— Никто не имеет права безнаказанно убивать людей, — напряжённо тихо начал Накрутху, — ты покрыл себя не смываемой нечистотой. Боги покарают тебя.

На что Ардни ответил сразу, низким вибрирующим голосом, от которого у него самого, что-то внутри заколыхалось и защекотало, входя в резонанс.

— Я и есть бог!

Жрец встрепенулся, вскинув взгляд на Ардни и обмер. Рот и глаза его распахнулись, ноги подкосились, и он буквально сполз по посоху, встав перед атаманом на колени. Ардни в этот момент буквально упивался своей силой и могуществом, он физически чувствовал, как ледяным взглядом выжигает или вернее вымораживает мозг этого старика. Внутри головы растекался холод, вязкий и липкий. Сверкая золотом на солнце, вокруг него образовался светящийся ореол, который в купе с ледяным вымораживающим взглядом сыграли с верховным жрецом дурную шутку. Он чуть было не лишился чувств, а может быть и жизни. Сила, с которой давил на него Ардни была действительно божественная по людским меркам и смертельно опасна для простого человека. Накрутху выпустил посох, брякнувший рядом с Ардни на землю, и обеими руками закрыл лицо, мокрое от выступившего холодного пота и вместе с тем пылающее жаром. Ему вдруг стало тяжело дышать, и резко навалилась усталость, делая всё тело вялым и не послушным. Ардни продолжал говорить, но этот жрец, похоже, уже ничего не слышал и тем более ничего не понимал. Тем не менее, атаман продолжал уже для всех, испепеляя силой взгляда сначала передние ряды, затем следующие, а, в конце концов, всё сбившееся стадо встало перед ним на колени.

— Я верховный атаман богов — Ардни, сошедший на землю, чтобы править вами по праву сильного и справедливого. Я верховный атаман всех народов арья поведу вас в светлое будущее, но поведу не всех, а только тех, кто пойдёт со мной. У тех же, кто усомнится во мне не только будущего, но завтрашнего дня не будет. Завтра, когда Сурья взойдёт в свою наивысшую точку неба, я войду в город со своей божественной свитой и начну править, судом судить и награждать. Завтра в полдень я посмотрю, кто и как встретит своего нового бога.

Здесь он остановился и посмотрел куда-то вглубь стоящей на коленях толпы.

— Это касается и жителей Страны Рек, — продолжил он, отыскав в толпе речников, — те, кто присягнёт мне, богу Ардни, как воплощению Отца Неба на земле, я дарую долгую и счастливую жизнь, тот, кто не захочет в это уверовать, будет уничтожен.

Оглядывая речников издали, он вдруг остановил свой взгляд на здоровом, мохнатом мужике, явно из артельных атаманов и в его мозгу отчётливо прозвучало имя «Пани».

— Пани! — громко окрикнул его Ардни.

Тот никак не отреагировал, но вот окружение своим поведением выдало его с головой.

— С тобой разговор отдельный. Ты, — он сделал паузу и буквально впился в него глазами, — чтоб заслужить моё покровительство, выдашь мне все три беспризорных бабняка. Это моя добыча! Если нет, то я пресеку корни всех шести родов, что ты прячешь, вырезав яйца, начиная с новорождённых, и заберу в коровы все шесть бабняков. Я всё сказал.

С этими словами он вскочил в колесницу и все Маруты, как один, пришли в движение. Они так же быстро исчезли с праздничной поляны, как и появились.

На следующее утро, после очередного разгула, протрезвев, он получил от Шумного ещё одну неприятнейшую новость: в порыве ярости он убил свою жену, которую позже нашли в реке, среди камыша. Высушенный и истощённый морально и физически событиями последних дней, эту новость воспринял абсолютно никак не реагируя. Он просто съездил с Шумным к реке, труп опознал. После чего тупо посидел какое-то время неподвижно, смотря на огонь священного костра и по логову пополз слух, что атаман свихнулся, но на удивление всех, через некоторое время, он уже руководил приготовлением к походу в город, прежним атаманом.