Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

На Зорькино заяривание мяса в дом нанесли столько, что они потом, целую седмицу им только питались, аж до тошноты и отвращения наелась. Рубаху с кровавым пятном с неё стянули, Дануха лично её долго рассматривала, с кем-то из очага перешёптывалась. Потом своими грязными, засаленными ручищами ей меж ног залезла, да испачканные пальцы вынюхивала. Дальше Зорька смутно помнила, что было. Помнила, что пьяные бабы плясать её на этой рубахе заставили, помнила, что стирали её и мама воду куда-то выносила, да ещё так торжественно, а в конце концов, Дануха затащила Зорьку в баню, заставила подмыться, рассказав, как это надо делать и закрыла её на всю ночь со словами:

- Ну ладно, молодись, девка.

Вышла и закрыла Зорьку снаружи, завязав чем-то входную шкуру, чтоб не вылезла. Ох, сколько страху она тогда натерпелась ночью. Лучше не вспоминать...

А в Купалу после девичьего купания начинались пацанские забавы, которые Зорька откровенно считала тупыми. Поссыкухам мужицкого полу шести, семи лет, мамы давали высушенную пуповину, завязанную на узел. Ту, что резали им ещё при родах. Тогда же и завязывали. И вот поссыкухи теперь должны были развязать этот узел. Вот и всё. Узел-то простецкий, любая девка - ещё в пять лет его бы развязала, а эти пыжатся, репы чешут. Кто с узлом справляется, того сам артельный атаман поздравляет, какие-то погремушки дарит, кличку даёт. Кстати, кутыркам тоже клички после купания давали с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Кто с узлом не справляется, отправляют дальше поссыкушничать, до следующего года. Прошедших испытание атаман нарекал разумными, сметливыми и говорил, что теперь они становились человеками. А девки что? Не люди что ли? Зорьку всегда бесило это мероприятие, поэтому она на них никогда и не ходила. Но кроме этого была ещё одна причина по которой Зорька терпеть не могла эти мужицкие тупые сборища. Причина эта была в самом атамане. Этого старого хрена она на дух не переваливала и вместе с тем до мокрых ляжек боялась. Он уж года два, наверное, зыркал на неё своими масляными глазками. Всё ждал не дождался, когда Зорька созреет. И на предстоящий Крес она бы уже точно под него угодила, не отвертелась бы. Атаман всегда и на Крес и на Кокуй только молодух выбирал или как будто они его, отгрызи ему волчок, да по самы яйца.

Крес - четвёртый день Купальной седмицы. Мужицкий выбор. Мужики ходили ночевать к бабам и молодухам, которых хотели бы поиметь. Как правило, это определялось заранее на артельных сборах. Делёж доходил до драк. Ни одна женщина не могла отказать тому, кто её выбрал. Кокуй - пятый день Купальной седмицы. Бабий выбор. Если в предыдущую ночь мужик мог и сачкануть, не ходя ни к кому, то в эту он был просто обязан. Развод мужиков по кутам производила сама большуха, определяя приоритеты. Для некоторых мужиков, что были уже в годах или слабы на секс, эта ночь становилась приговором, обрывающим его пребывание в роду, потому что на шестой день Купальной седмицы, что звался Скит, мужики, которые были не способны к исполнению "мужицких" обязанностей, а некоторые, по каким-то соображениям не ходивших на "бабий выбор", прощались и собирая свои не хитрые пожитки, покидали род, уходя в дикую степь в скитания...