Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Войдя в сумрак своего жилища и на ощупь отыскав на стене лапу волчьей шкуры, Индра отцепил когти и распахнул в стене проём, который оказался своеобразным окном. Солнце ещё не поднялось из-за деревьев, поэтому свет, заливший внутренности комнаты, был мягок и нежен. Стол, с остатками вчерашней еды, стоял неубранный. Правильно, никто команду убирать вчера не давал. Утренняя Заря сидела всё на том же месте, всё тем же меховым столбиком. Всё было, как вчера, практически, ничего не поменялось. Только одно - голова молодухи торчала наружу, а не пряталась под одеялом. Причёсанная, только непонятно чем, огненно-рыжие волосы заплетены в толстую косу, спущенную через шею вперёд и прячущуюся где-то в глубинах мягкого одеяла. Тот кусок, что виднелся, казался живым, потому что постоянно мелко подёргивался и шевелился. Индра понял, что девчонка нервничает и под одеялом теребит собственную косу. О, боги, лицо её было поднято и обращено на него, мало того ему показалось, что она смотрела на него с нескрываемым вызовом, дерзко, заносчиво, как не смел смотреть на великого и ужасного атамана никто из его окружения. Такое он видел впервые. Либо она вообще страх потеряла, либо сознательно решила покончить жизнь самоубийством! Ни то, ни другое Индре не понравилось. Он уже был готов проявить своё негодование, её дерзостью, но присмотревшись, обмяк. Какая-то робкая, иллюзорная улыбка, играла на её губках. Эта улыбка находилась на грани яви, на границе присутствия и отсутствия. Это не просто заинтересовало его, он был заворожён и очарован. Вот только, что улыбка была, сейчас растаяла, а присмотришься, она как бы из ничего проявляется. Никаких движений на лице, ни один мускул не шевелится, а улыбка плавает. То появилась, то исчезла. "Интересно, как это у неё, получается", - подумал Индра, тоже невольно расплываясь в улыбке. Не менее живыми, оказались её глаза. Два голубых самоцвета вспыхивали, устремляясь на него, и тут же медленно затухали, отводимые куда-нибудь в сторону или вниз. Опять вспыхивали прямым взглядом и вновь затухали прячась. И это было таким же ритмичным, как дыхание и казалось, могло продолжаться вечность. Он понял. То, что ему показалось вызовом, было элементарной гримасой страха, замешанной на безотчётной жажде нравиться, густо приправленное на желании провалиться на месте и во что бы то не стало показать свою значимость.

Индра нащупал жердину в стене, одну из тех, что составляли каркас кибитки, и опёршись на неё плечом, тихо спросил:

- Утро наступило. Каков твой выбор?

И тут все её противоречивые эмоции закипели, охваченные волнением, глаза и губы самопроизвольно зашевелились, силясь что-то сказать. На бледном, как мел лице вспыхнул румянец, но сказать у неё ничего не получилось. Индра стоял и ждал, не торопя и не дожимая. Наконец, она как-то вся сжалась, вновь опуская голову и тихо, но тут же выпрямилась, резко перестала трястись и прямо смотря ему в глаза проговорила:

- Я буду твоей женой.

Не то, чтобы её ответ был неожиданностью для Индры. Ответ он знал заранее, но вот как это было сделано стало действительно сюрпризом. Он, почему-то, представлял это по-другому. Эта, казалось бы, мелочь, тем не менее его буквально взбесила. Индра, избалованный даром, казалось всегда знал, что и как будет происходить и если вдруг что-то выходило за рамки уже сформировавшегося в его голове, то вызывало у него не контролируемый гнев с подоплёкой некого каприза.

- А я не спрашивал тебя, кем ты себя видишь. Не тебе решать, - рявкнул он холодно, но грозно, при этом громко шлёпнул ладонью по столу.

Повелительный тон, не подразумевающий пререканий и возражений тут же возымел результат. Он видел, как она заметалась, как лихорадочно что-то пытается сказать и не знает, что. В своей беспомощности она была прекрасна, и Индра даже залюбовался её реакцией. Вот такую он ожидал и как только её поведение вошло в рамки его ожидания, он как-то сразу успокоился.

- Кем ты будешь, решу я, - наконец продолжил он, - тебя же просто просили сделать выбор, что хочешь ты, - он сделал ударение на слове "хочешь".

Она зашевелилась всем телом и медленно подняла на него готовые зареветь глаза и уже с какой-то мольбой в голосе произнесла:

- Я хочу быть твоей женой.

И тут в её глазах блеснули слёзы. Странно, но именно этого он добивался и поэтому был вполне доволен собой.

- Вот это я и хотел от тебя услышать.

Он оторвался от стены и пройдя мимо, подошёл к занавеске, что была внутри и отделяла вторую половину, на ходу быстро спрашивая:

- Ты спала?

- Нет, - ответила она так же быстро.

- Ела?

- Да, - выдохнула она еле слышно.

Индра юркнул за занавеску, распахнул такое же окно, как и в первой половине и вновь вышел к ней.

Там, - указывая на занавеску, - твоя половина. Видела уже?

- Нет, - ответила она тем же тихим и тонким голоском, но при этом оживилась и посмотрела на Индру и занавеску.

- Ну, так иди, смотри.

Она медленно поднялась, плотнее укутываясь в одеяло.

- Одеяло моё оставь. Там у тебя своё есть.