Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Народ вообще обалдел. Индра осмотрелся и заметил, что большинство от удивления даже дышать перестали. Перед ними стоял человек, которого они боготворили, которому подчинялись беспрекословно и не задумываясь, притом быстрее чем он успевал изъявить свою волю. И этот полубог-получеловек сейчас стоял перед ними и называл себя равным им. В шоке были абсолютно все. Индра постоял ещё некоторое время в тишине и наконец не громким голосом, явно борясь с непонятно откуда взявшемся волнении, спросил:

- Так вы дадите мне право говорить, как равному?

Первым очнулся Звонкий. Так как все уже и так стояли, то он просто выкрикнул: "Говори". Тут же ему последовали остальные.

- Я тоже обращаюсь к вам, мои братья, и прошу дозволения жениться.

Волнение Индры зашкаливало, кровь молотом стучала в ушах. Он никогда так не унижался ни перед кем, но знал, что так надо. Надо в первую очередь для них, для их будущего, для общей мечты, которую они для себя определили. Они должны быть выше самих себя сегодняшних. Не он опускался до них, а они поднимались до него. Он становился лишь лучшим вреди равных. Первым, как и положено крикнул Щедрый, сидящий по левую руку от атамана, раз "правой" на месте не было. Затем, строго по очереди, каждый, с какой-то гордостью, повторил за предыдущим: "Добро".

Индра нашёл взглядом Диля и громко крикнул ему, но вместе с тем для всех:

- Приведи невесту.

Ближники так и не стали садится, а остались стоять. Тягостные мгновения тянулись как пивас в ванне. Индра почему-то в этот момент ждал вопросов. Он был уверен, что они появятся, и он даже знал какие, но никто ничего не спрашивал. Все молчали. Чувствовалось, что молчаливое ожидание тяготит всех. И тогда, чтобы снять с себя мандраж, который начинал уже существенно потрясывать руки и ноги, заходил во круг костра, решив поговорить сам:

- Вы наверно спрашиваете себя, а почему я не первый?

Вопрос оказался риторическим и ответа не последовало. Тогда он сам же на него ответил:

- Потому что Ровный был первый, кто обратился ко мне с этой просьбой.

Он не стал вдаваться в подробности и оглашать то, что Ровный глядя на него решил прибрать одну из пленниц, лежавшую у него на волокуше. Пусть все считают, что эта идея идёт от Ровного. Это не так важно. Хотя по правде весь ближний круг знает, что атаман увёз какую-то особенную добычу из того баймака, притом увёз не на волокуше, а на колеснице. И продолжая диалог с самим собой, стараясь говорить громко, но спокойно, добавил:

- В этом деле не имеет значения старшинство. Я не буду повелевать в их семье, так же, как и Ровный не будет принимать какое-нибудь участие в моей.

Он улыбнулся и по кругу прошелестел лёгкий смешок. Разрядка напряжённости пошла. Кто-то за спиной, похоже это был опять Звонкий, со смешком громко выкрикнул:

- Атаман просто схитрил. Он Ровного сделал пробной стрелой.

Народ оценил хитрость атамана и ещё больше развеселился. Такая версия происходящего оказалась для них более приемлема. Индра быстро с ориентировался:

- А как вы хотели? А если бы первый блин был комом? Я не хотел бы быть на его месте.

Народ уже весело гудел, причём весь. Но тут задние ряды расступились, и постепенно гул пошёл на убыль. Опять через проход, только с другой стороны шли две женские фигуры, одна из которых полностью закрыта с ног до головы. Индра улыбнулся, да так и замер с перекошенной улыбкой. Онежка вела не Утреннюю Зарю. Он не узнавал эту фигуру. Он точно знал все платья, которые набирал для неё. Среди них не было такого. Она была замотана в какую-то ярко алую ткань, которая при движении переливалась волнами и казалось светилась, ослепляла как солнце. Ткань была одета на неё так, что создавала иллюзию платья самой высоко рождённой жены, самого высоко рождённого ара. Длинной оно было до земли и поэтому казалось, что она не шла, а плыла по воздуху, абсолютно не двигая ногами. Ближники, стоявшие на пути, спохватились и быстро по вскакивали с мест. Лучезарно улыбаясь Онежка аккуратно подвела плывущую красоту, с гордой, прямой осанкой к жениху и только тут он заметил, что не только голова была покрыта большим куском той же ткани, но и руки были закутаны ей же. Ни кусочка тела не было видно. Индра растерялся. Он как-то сразу забыл всё, что нужно делать, но тут положение спас Щедрый, который вдруг громогласно заговорил, взяв на себя инициативу, поняв вовремя, что он оказался самым главным теперь на круге, при отсутствии Индры и Ровного за столом.

- Прежде чем мы увидим твоё лицо и примем решение, достойна ли ты быть женой нашего атамана, ты должна ответить нам люб он тебе или нет. И не идёшь ли ты в жёны по силе или другому принуждению.

Индра вспыхнул яростью, пологая, что Щедрый явно переборщил с такими подробностями. А ведь она и в правду может сейчас ляпнуть что-то вроде "Не люб! Помогите он меня силой принудил. Выбора не оставил". И как назло эта дрянь молчала, как в рот воды набрала. "Убью", - подумал Индра.

- Мы не слышим твоего ответа, - опять прогремел Щедрый.