Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

- Кусок говна сушёного мы большухе в котёл закинули, за это и без обеда остались. И вовсе не Буря идею подала, а я. Правда закидывала она. И не просто так из баловства, а за дело.

И тут Дануха почему-то пожалела девок. Подумала, что зря, наверное, наорала. Сорвалась. И Елейки не надо было рассказывать про Зорьку. Ох, не надо было. Потом заговорила Неважна, притом почти шёпотом:

- Елей, а Зорька твоя подруга была?

- Лучшая, Неважна, - ответила грустно Елейка, - лучше не бывает.

- А как же она... может силой?

- Не знаю сестра. Пока сама не увижу, не поверю.

-Простите меня сестрёнки дуру вековую, - проговорила неожиданно устало и как-то по-старчески Дануха, - чё то накопилось. Сорвалась. И вы не бабняк, и я уж не большуха. Ты прости меня Неважночка. Не знаешь ты речных нравов и не надо тебе их знать. И ты Елейка прости. Не надо было тебе говорить про Зорьку. Сама верить не хочу. Не такая наша Зорька. Не могла она. И вы девки простите, - обратилась она уже к новеньким оборачиваясь. - будьте как дома. Да почему как? Дома мы вам выстроим, да сестрёнки?

- Конечно, - еле слышно поддержала её чуть не плачущая, моментально растроганная Неважна, выглядывая из-за плечика Елейки.

- К нам просто так никто не попадает. Значит и вас к нам Троица донесла. Не будет у нас больше бабняцкой жизни. Надо новую строить без баб и большух. Надо.

Она помолчала, продолжая одна стоять из всех. Потом так же молча оделась и ушла.

Они.

Клип двадцатый.

Помойка.

Молодух поселили в Данавенском шатре. Одели, хоть и не по размеру, а чуть просторней, но зато тепло и добротно. Кормили сытно, даже закармливали. Дануха, всех троих пристроила к себе на кухню в помощницы. Принеси, отнеси, помой, почисти и так далее, ну а раз при кухне, то кроме своей пайки и ещё кое-что перепадало. Все постепенно начали к ним привыкать, как не с того ни с сего, где-то за два дня до появления в лагере Данавы, они сбежали. Все трое. Притом, прихватив с собой изрядное количество продуктов из кладовой. Голубава с Елейкой хотели было по следам догнать, на что Дануха только облегчённо улыбнулась и сказала:

- Да, уд с ними, дурами, сами под Черту подлезли. Как припёрлись, так упёрлись. С них всё равно б толку не было. В башках ветер любые здравые мыслишки напрочь выдувает.

- А если поймают их, и они на нас наведут? - не успокаивалась Голубава.

- Ну и чё? - тут же возразила Дануха, - поймаешь ты их, чё дальше? Убьёшь? Вон к тому дереву привяжешь? Или уговорами уговаривать будешь остаться?

На что Голубава призадумалась и отказалась от своей затеи. Действительно. Сёстрами они так и не стали, пленницами не были. Они просто жили у них на правах гостей. Ну, погостили и дальше подались. Да, и действительно, маньяк с ними, пусть бегут.

Через пару дней заявился Данава, да опять не один, а со своим "братом", таким же "колдунком", как и он, по кличке Батра. Откуда "колдунки" себе такие заковыристые клички брали и что они значили, Троица их знает. Он оказался тем самым Масаковским родовым колдуном, о котором Данава рассказывал ещё прошлой зимой. Делать ему одному в лесу стало нечего. Лесановский его сосед, с кем он последнее время жил, помер, а сами леса Лесановские арья вырубать стали под корень. Только не понятно, что задумали. Толи просто лес заготавливают, толи решили что-то строить, на заброшенных землях. Дануха всё это выслушала и вдруг смачно сплюнула:

- Тфу, дуры.

Колдуны непонимающе переглянулись, но Дануха ничего им объяснять не стала. Объяснила Елейка:

- Мы тут давеча трёх девок Лесановских нашли. С того света выковыряли. Вылечили, одели, обогрели, жить с нами разрешили, а они сбежали. И похоже опять в свои Лесановские леса, откуда их уже вылавливали.

В рассказах - пересказах наступила тишина, которую как всегда прервала Неважна:

- Спасать их надо опять, - проговорила она, сидя с напряжённым лицом, с закрытыми глазами.

- Да пропади они пропадом, эти три дуры малолетние, - как-то обеспокоенно и тихо затараторила Дануха, чувствуя в интонации Неважны уверенность к решительным действиям.

- Какие бы не были, но мне за них больно, - проговорила Неважна, открывая глаза, полные слёз.

Тут Неважна резко соскочила, утёрла слёзы и настойчиво заявила Данухе, не спрашивая разрешения, а ставя её перед фактом:

- Я пойду выручать. Я знаю где они.

Дануха сначала опешила, затем хотела было что-то возразить и уже рот раскрыла, но её опередила Голубава:

- Я пойду с ней, - сказала она так же твёрдо, поднимаясь со скамьи.

- И я с вами, - тут же соскочила Елейка.

Вот тут Дануху прорвало:

- А ты куда? Мокрощелка хромая. Сядь. Задницу прижми. Ты уже наскакалась и набегалась. Пока ногу не залечишь, носу с поселения не сунешь.