Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Он махнул рукой, и дождь стрел впился в плоти крайних по всему кругу. По предварительной договорённости били только слуг, но из леса стоящих пик, несколько упало на землю. Как выяснилось позже, воинов не били, они просто со страху побросали своё оружие. Подобный метод вопрошания возымел действие. Толпа вновь забурлила, панически заголосила, расступилась, и к Индре вышел Накрутху - верховный жрец города. Он был преклонного возраста, почти совсем седой, лишь бледно рыжая борода сохраняла свою окраску, хотя тоже была с изрядной проседью.

- Я верховный жрец Накрутху, отец этого народа и города, - начал старик обречённо, спокойно, хотя волнение его выдавалось во всём, но атаман заметил и то, что жрец прилагает не дюжие усилия, чтобы с этим волнением справиться. Он опёрся на свой посох обеими руками и посмотрев Индру прямо в глаза, спросил, - чего ты хочешь?

Индра специально выдержал паузу, рассматривая жреца, как будто видел его впервые, хотя так близко, действительно впервые, и своим фирменным, тихим, холодным, повелительным голосом, ответил:

- Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал. На этот раз повторять я не буду уже точно, - и он указал на лежавшие за спиной жреца трупы.

Жрец смотрел себе под ноги и не стал оборачиваться.

- Никто не имеет права безнаказанно убивать людей, - напряжённо тихо начал Накрутху, - ты покрыл себя не смываемой нечистотой. Боги покарают тебя.

На что Индра ответил сразу, низким вибрирующим голосом, от которого у него самого, что-то внутри заколыхалось и защекотало, входя в резонанс.

- Я и есть бог!

Жрец встрепенулся, вскинув взгляд на Индру и обмер. Рот и глаза его распахнулись, ноги подкосились, и он буквально сполз по посоху, встав перед атаманом на колени. Индра в этот момент буквально упивался своей силой и могуществом, он физически чувствовал, как ледяным взглядом выжигает или вернее вымораживает мозг этого старика. Внутри головы растекался холод, вязкий и липкий. Сверкая золотом на солнце, вокруг него образовался светящийся ореол, который в купе с ледяным вымораживающим взглядом сыграли с верховным жрецом дурную шутку. Он чуть было не лишился чувств, а может быть и жизни. Сила, с которой давил на него Индра была действительно божественная по людским меркам и смертельно опасна для простого человека. Накрутху выпустил посох, брякнувший рядом с Индрой на землю, и обеими руками закрыл лицо, мокрое от выступившего холодного пота и вместе с тем пылающее жаром. Ему вдруг стало тяжело дышать, и резко навалилась усталость, делая всё тело вялым и не послушным. Индра продолжал говорить, но этот жрец, похоже, уже ничего не слышал и тем более ничего не понимал. Тем не менее, атаман продолжал уже для всех, испепеляя силой взгляда сначала передние ряды, затем следующие, а, в конце концов, всё сбившееся стадо встало перед ним на колени.

- Я верховный атаман богов - Индра, сошедший на землю, чтобы править вами по праву сильного и справедливого. Я верховный атаман всех народов арья поведу вас в светлое будущее, но поведу не всех, а только тех, кто пойдёт со мной. У тех же, кто усомнится во мне не только будущего, но завтрашнего дня не будет. Завтра, когда Сурья взойдёт в свою наивысшую точку неба, я войду в город со своей божественной свитой и начну править, судом судить и награждать. Завтра в полдень я посмотрю, кто и как встретит своего нового бога.

Здесь он остановился и посмотрел куда-то вглубь стоящей на коленях толпы.

- Это касается и жителей Страны Рек, - продолжил он, отыскав в толпе речников, - те, кто присягнёт мне, богу Индре, как воплощению Отца Неба на земле, я дарую долгую и счастливую жизнь, тот, кто не захочет в это уверовать, будет уничтожен.

Оглядывая речников издали, он вдруг остановил свой взгляд на здоровом, мохнатом мужике, явно из артельных атаманов и в его мозгу отчётливо прозвучало имя "Пани".

- Пани! - громко окрикнул его Индра.

Тот никак не отреагировал, но вот окружение своим поведением выдало его с головой.

- С тобой разговор отдельный. Ты, - он сделал паузу и буквально впился в него глазами, - чтоб заслужить моё покровительство, выдашь мне все три беспризорных бабняка. Это моя добыча! Если нет, то я пресеку корни всех шести родов, что ты прячешь, вырезав яйца, начиная с новорождённых, и заберу в коровы все шесть бабняков. Я всё сказал.

С этими словами он величаво медленно вернулся к колеснице, вскочил и все Маруты, как один, пришли в движение. Они так же быстро исчезли с праздничной поляны, как и появились.