Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

- Правильно. Ты своё отжила. Жизни хлебнула, да и ни постная она у тебя была. Есть чё вспомнить, есть чё забыть. А мы? Ну перебили мы всего зверя, как Дева наказала, а дальше что? Опять будем скок да скок, да таскать весь мусор в лесок? И с чего ты взяла, что когда всё выполним нас самих следом за зверем Девы ни отправят за ненадобностью?

- Эка ты загибаешь круто, - насупилась Дануха, но призадумалась.

- Они ж нами правят, как мы дарёными конями. У них какая-то своя грызня идёт. Только я в толк ни возьму кто с кем. С одной стороны, мне как-то наложить большую кучу на их дела, но с другой, знай мы эти дела, так хоть соломку могли постелить в то место куда мордой тыкать бут.

Дануха молчала, смотря на огонь и автоматически поглаживая по голове засыпающую Звёздочку.

- Страшно мне стало Данух, - в пол голоса выдохнула Зорька, - я ни знаю, что будет завтра. И будить ли чё-нибудь у нас завтра...

- Это ты девка брось, - тихо, но твёрдо осекла её Дануха, - не знаю какие у Дев разборки и с кем, но я им верю. Мне велено не только зверя извести, но и новую жизнь наладить, только не с речными устоями, а по-новому. Это должок за мной, а долги отдавать надо.

- Ну и... - принялась ехидно напирать на неё Зорька.

- Да себя пальцам занози, - огрызнулась баба, - не знаю с какого уда начинать. Куда оттащить и где отымать. Ты вот знаешь чё хочешь? Какую жизнь?

- В том то и дело, ни вижу для себя я жизни. Чё хочу ни будет, а чё будет, ни хочу.

Под резвую ругать двух баб, Звёздочка преспокойненько заснула, как под колыбельную, смешно почмокивая пухлыми губками. Наступила пауза в ругани. Обе смотрели на дитё.

- Слышь, Зорь, - вдруг встрепенулась Дануха, - а чё это только у меня должна сидалка болеть. Давай-ка начинай тоже свою рвать. Эко ты правильно заметила то, я-то своё отжила уж, это вам надо, так чё это я за вас решать то буду? Собирай девок, судачьте там чё да как, да кто чё хошь. А как порешите, так и устой поставим. Вот ты как хочешь?

- Я? - удивилась такой постановке вопроса Зорька, - даже ни знаю.

- Э, врёшь, девка, - хитро скривилась баба, грозя пальчиком, - по глазищам твоим бесстыжим вижу, чё знаешь, только дуру тут корчишь, девкой цельною прикидываешься. Я ж за раз поняла чё тебе за вошь под хвост укусила, о жизни прежней пожалела. Ах я бедная, ах несчастная. Такую жизнь профукала.

Зорька потупилась, покраснела и закусила губу.

- Ох, ё - растянулась в улыбке Дануха, - гляньте на Матёрую, в краску бросило. Ты чё ж думаешь я слепая чё ли? Я уж давненько поняла твои хотелки, ещё когда ты Голубе совет дала мужиков при бабах пристроить. Прибить их к кутам. А я ведь то же тебя пред Голубой поддержала. Самой интерес клюнул, чё получится. А получилось то ладно. Бабы от счастья мухами над мужами аки над кучами, так и кружат, так и жужжат. Пылинки сдувают, живут не нарадуются. И мужики довольны, как кабаны обожравшиеся, да тут же обдриставшиеся. Знает, баба теперь, вроде как своя, дети, коли будут, тоже свои, кровиночки. Ты знаешь, Зорь, мне даже под старость лет завидно стало. И я так хочу. Ни одна ты тут дура такая хотюнистая.

- Да кому я такая нужна, - махнув на Дануху рукой с досадой в голосе проговорила Зорька, затеребив свой кожаный подольчик, даже забыв о скрытности своих вожделений.

- А за меня прям мужики в очереди подрались, смотри ка, - тут же отреагировала баба, переходя на громкий шёпот и смешно выпучивая при этом глаза.

- Да, ты права, - сдалась Зорька, успокаиваясь и каясь, - запала мне в душу счастливое времечко семейной жизни, когда всё по любовно было, да ладно. Не долго, но есть, что вспомнить и есть о чём пожалеть. Может я чего не так сделала, может просто было не суждено.

- Да плюнь ты на говнюка. Кривозада только кол в ней исправит и то ежели на всю длину, да штанами прикроют. Ну, а ежели нормальный мужик попадётся?

- Да где их нормальных взять то? У нас один молодняк, хотя подрастут, конечно, только пока они подрастут, мы ту все вековухи мхом покроемся.

- Да поискать-то есть где, - хитро прищурилась баба, - ты ж всего не знаешь. А я про всё не болтаю. Тут по лесам два отряда мужичков молодых да здоровых рыщут, только к нам прибиться не пожелали. Видите ли, под девкин присмотр стыдоба им идти. А коль узнают про то, что эти девки со зверьём сотворили, да как всех их под корень к хвостам собачим повывели, в раз зауважают и уж на смотрины, как пить заявятся. Их, удоносных, любопытство замучит. К тому ж про тебя в землях аровых уж сказки сказывают, про твой выход на Трикадруке. Ты чё ж думаешь, коль умолчала, так мы тут дремучие и знать не знаем? Это ты, дура всего не знаешь. Не знаешь, что в округе о тебе брешут. А из тех мужичков лессовых, даже кое кто клянётся, мол лично видел тебя как чудо. Только мы с Данавой до поры до времени о тебе помалкиваем. Никто из "колдунков", а значит и все в округе, о том, чё за девка тут верховодит, никто знать не знает, слыхать не слыхал. А вот теперь Данаву запущу по всем, да и тебя прятать перестанем. Эдак жди целый табун мужицкий у своего шатра, да ковыряйся в них, как в навозе.