Степь зовет

— Годи! Расходился тоже, — сердито проговорил Шефтл Кобылец, подходя. — Симха твой хлеб не жрет, на твоих конях не пашет…

— Не лезь, Шефтл, — отозвался Микита Друян, соскакивая с изгороди. — Дай ему березинских коней, тогда и говори «годи».

— И так обобрали, дочиста ограбили, — проворчал Симха Березин.

— Он свое добро сам наживал, — не уступал Шефтл, — чужого не брал. Что его, то его, трудом нажито.

— Трудом! — насмешливо повторил Микита. — Я труда положил побольше, чем он, — Микита махнул веревкой на Березина, — побольше, чем он с Оксманом вместе, а у меня и вил порядочных нет.

— Чего ты ко мне привязался? Что вы все тявкаете на меня, как собаки? — бормотал Березин, растерянно мигая. — Ваше за мной не пропадало, наоборот…

— Еще и наоборот? К чертовой матери! Нажил я у тебя хоть ржавый шкворень, а? — крикнул Триандалис.

Жеребята в загоне терлись боками об огрызенные мшистые бревна загородки, кусали друг друга и ржали, точно просясь наружу, на улицу, в вольную степь.

Одна сторона загона была загорожена длинной съемной жердью. Подошел Юдл Пискун и присел на конец перекладины.

— Работал я или нет? — все еще кипятился Триандалис. — Пахал у Оксмана или нет, дышло ему в бок? А есть у меня хоть своя коса?…

Березин плюнул ему под ноги.

— Тьфу! И не надоест им слушать этого грека!

— А если грек, так и слушать его нечего? — неодобрительно промолвил Калмен Зогот.

— Ну и идите, идите к нему в коллектив! — огрызнулся Симха Березин. — На него идите работать! А я уж кое-как справлюсь. Обойдется без вашей милости.

— А куда же еще? В коллектив и пойдут! — вызывающе крикнул Триандалис. — А, братцы? Чего же это вы? Скажите!

Хуторяне сразу стихли и, будто не слыша, молча свертывали цигарки.

— Слухайте, хозяин, — поманил Симху к себе Друян. Симха Березин разгладил густую, волнистую бороду

и не торопясь подошел к Миките.

— Ты меня?

Микита глубоко затянулся, потом выдохнул прямо Березину в лицо.

— Сколько вам лет, а, Симха?

— Хе-хе! Пятьдесят пятый пошел… А что?

— Пятьдесят пятый? Ай-ай-ай! А говорят, будто индюки до таких лет не доживают…

Хуторяне покатились со смеху.

— Подожди, ты и до этих лет не доживешь… — злобно отозвался Березин.

Он хотел еще что-то добавить, но в эту минуту увидел, что к загону приближается Хонця, и отошел в сторону.

«Тут как тут, одноглазый пес! С ним лучше не связываться».

Риклис тоже заметил Хонцю и выскочил вперед.

— Э-эй! Здорово, председатель!

— Сейчас с ним не шути: голова! — заметил кто-то.

— Еще бы, целых два мужичка под началом! — ехидно усмехнулся Риклис.

Хонця слегка сдвинул брови, но ничего не ответил, оперся спиной на изгородь и стал аккуратно свертывать козью ножку.

— Ты побольше, побольше махорки сыпь, небось колхозное куришь, не свое, — не унимался Риклис.

__ Ну чего пристал к человеку? — с досадой промолвил Микита Друян и, отодвинув Риклиса плечом, подошел к Хонце. — Что скажешь, председатель?

— А то скажу, что зерно сыплется. — Хонця затянулся и выпустил изо рта целое облако дыма. — Не расходитесь, разговор будет.

Хуторяне глухо загудели, точно стадо быков перед грозой. Озабоченно нахмурились бородатые лица, заскорузлые пальцы потянулись к затылкам; кто-то гулко закашлялся, поперхнувшись дымом.

— Опять сход? — раздался пронзительный голос Риклиса.

— Сход, — сдержанно подтвердил Хонця. — Сейчас и начнем… Ага, вон и она идет, наша уполномоченная…

Элька была уже около загона. Она быстро шла, чуть наклонив голову и приглаживая на ходу растрепавшиеся волосы. Увидев ее, Шефтл сделал несколько шагов вперед, потом остановился и так и остался стоять, глядя на Эльку влажными горячими глазами, безотчетно теребя ворот распахнувшейся рубахи. Элька перехватила его взгляд и чуть усмехнулась. «Так, так, голубчик! Ну, подожди, сейчас я тебе задам! Прямо с тебя таки и начну…»

Она подошла к Хонце, взялась рукой за изгородь. Толпа выжидающе смолкла.

— Тут у вас собрался весь хутор, вижу я, — свободно сказала Элька, словно не замечая настороженного молчания. — Вот и хорошо, сейчас и потолкуем на воле. А то давеча вы как сорвались, я уж подумала, не от лампы ли угорели…

В толпе прокатился смущенный хохоток.

— Так вот, товарищи мои дорогие, послушайте-ка, что я вам скажу. Позавчера Шефтл Кобылец, — я его, кажется, тут видела, — сказал: дайте нам, дескать, машины, а работать хотим по-старому. Ну, и как же это он себе представляет? Надеется купить трактор и утюжить им свои три полоски в трех концах степи? Да он и молотилки не осилит. Сами подумайте: кому попали бы тракторы? Кулакам, конечно. Дай волю такому Оксману — он и впрямь купил бы трактор и окончательно задавил того же Кобыльца или Калмена Зогота… О чем вы думаете?

Элька с минуту замолчала, перевела дыхание. Сгрудившиеся вокруг нее хуторяне ответили ей дружным вздохом.

Юдл Пискун воровски оглянулся и пересел поближе к жерди, которая запирала выход из загона.

«Вот тебе и на! Что за народ! — Он со злостью покусывал кончик уса. — Дурачье, безмозглая скотина! Уже разинули рты, уставились, как на солнце, чтобы им ослепнуть…»

Элька снова говорила, а хуторяне внимательно слушали.