Степа Надомников. Жизнь на чужбине. Год пролетел незаметно. Вера Штольц. А на воле – выборный сезон. Серия 9–10 (сборник)

Песок кругом,
И пляжи золотые все светом утренней зари освещены.
И я такой весь на рыбалке с катером совместно
Плыву себе по воле волн прибрежных.
Плыву комфортно, не сгибаясь под тяжестью раздумий грешных
О браконьерстве, о правах, о рыбных стаях и о вреде,
Который рыбе принесу свое рыбалкой.

Червя в достатке,
Удочки и спиннинг,
Все снасти должные,
И стоят хорошо в валюте местной –
И это, без сомненья, многое решит в сегодняшнем турне за рыбой.

Сам катерок пыхтит неспешно по мере сил,
А капитан – морское чудо,
В наколках синих с якорями во всех местах,
С русалками и рыбах на манжетах просоленного кителя из ткани хлопковой,
Но с добавлением вискозы, я уверен.

Моторчик – так себе, трудяга,
Но где же взять другой в такой дыре,
Как этот сонный остров на Карибах
С отелями из мрамора
И с добавленьем янтаря из Польши,
Добытого в Калининграде стараниями вод балтийских?

Моторчик трудится, жужжит пчела пчелою,
И сонным шершнем,
И шмелем на пастбище тенистом
С овечками вдали и чабаном неподалёку в бурке,
Что от отца досталась по наследству.

Кинжал лежит, сверкая бликом света,
Работая препятствием волкам,
Которые замыслили отаре вред принесть.

Кинжал – у мальчика,
У чабана, что в бурке,
Что сладко грезит о рыбалке на Карибах –
И на тунца, и рыбу-меч, и рыб, летающих вдали на крыльях быстро.

Но хватит о кинжале,
Оружие не может стать тем рычагом,
Которым можно сдвинуть мир –
Но лишь любовь.

Откуда мысль пришла сия мне в голову – в тумане подоплека.
Ведь мысли сонные витают незаметно,
И солнышко печет,
И ветерок, что гасит шум мотора трудяги-катерка,
И вопли капитана, что очень дорог бензин и fuel – что тоже самое, но только, по-английски.

Шасть, мимо пролетел на крыльях жирный толстый рыб,
И я уверен, что именно он рыб, никак не рыба.
Уж больно толстый и уверенный в себе.
И нагло смотрит снизу вверх, сверкая чешуей на солнце,
Пытаясь пролететь чуть-чуть не милю разом, без посадки.

Уж скоро время наживить червя придет и ждать,
Когда удача, и задор, и радость жизни
Тунца или еще какую живность насадят на крючок шипастый мне.

Кэп смотрит зорко так глазами
С суровым прищуром из-под бровей густых,
Что выкрашены хной и представляют буйство красок в середине океана,
И по контрасту не уступят глубокой синеве небес,
И солнцу в небе, и луне, что спряталась за горизонтом робко
И ночи ждет.

Кругом простор,
И дышится легко,
И легкие глотают воздух, что меха – насыщенно и плавно.
А вот в Москве или еще в какой столице какой-нибудь страны
Сейчас все бегают, скрипят зубами в пробках сумасшедших

И лета ждут, чтобы потом потеть.
А мне легко, свежо и радостно,
И думать хочется лишь только об одном –
О рыбе где-то там в глубинах океанских.

Вот катерок решил замедлить ход,
Команда «Стоп, машина!» отдана –
Как хорошо, что есть мотор на судне!
Ведь без мотора мне никак –
Пришлось бы веслами пытаться что-то делать,
Как будто бы я раб в цепях триремы римской
На нижней палубе с соседом устрашающего вида.

Приплыли,
Вдалеке средь волн мелькают тут и там прожорливые чайки,
Которые слывут у местных чем-то вроде птиц морских или еще каких чудовищ –
Не понял точно, и уж не понять, конечно.

Язык аборигенов столь увесист,
Что знать не знаешь,
Хорошо ль здесь могут говорить на нашем языке с востока,
И не поймешь, о чем судачат, и о чем молчат серьезно.

Акцент такой, что хочется спросить –
Откуда ты, товарищ, и почему так говоришь co мною?
Уметь же нужно говорить с туристом так,
Чтоб понял, где еда, где соки свежих ягод, где двери на балкон,
И где подискутировать он сможет по душам с другими перед сном и выпивкой полночной! С сигарами под музыку волшебной флейты Моцарта и лютни знойной девы – что из местных.

Пора наживку насадить
И плавно так легко бросать уду в надежде клёва хищного,
И ждать тунца, чтобы потом обедом из него
И свежестью морского бриза насладиться!

Ура, клюет! Тянуть мне стоит, в палубу упершись,
Включив всю массу тела, мышц и руки сильные,
И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа.

Тяну, тяну, вдруг хрусть,
И только лишь обрубок жалкий в моих руках,
И рыба с леской и крючком мне машет плавником,
В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной
С гарантией на год и рыбу в полцентнера.

Была уда, и нет уды,
Но есть еще одна и спиннинг,
В конце концов, есть капитан,
Что тоже может послужить наживкою при случае серьезном.

Беру вторую, насадил кусочек мотыля,
И мяса козьего, и гречки на крючок – забросил.
Снасть хороша, попробовал –
Должна выдерживать слона на привязи,
Ну, или акулу с ликованием утробным пытающуюся съесть крючок стальной
С наживкой вкусной, сочной.

Жду. Ждать пришлось недолго. Ура, клюет!
Тянуть мне стоит, всем весом в палубу ногами упираясь,
Включив работу мозга, мышц и руки сильные,
И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа.

Тяну, тяну, вдруг хрусть, и только лишь обрубок жалкий в моих руках,
И рыба с леской и крючком мне машет плавником,
В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной
С гарантией на год и рыбу в полцентнера.

Была уда, и нет уды,
Но спиннинг есть и капитан,
Что, я уверен, мне сможет послужить наживкою при случае серьезном.

Вот спиннинг – крепок и могуч.
В два пальца толщиной, из пластика,
И, говорят, убить им можно льва, ударив крепко в лоб с размаху.

Беру наживку, думаю, что капитан,
Конечно, должен быть вкусён,
И катер у него не сильно сложный,
И управлять им научиться будет мне легко совсем.

Пытаюсь насадить червя опять и мяса –
Но теперь ягненка, не козы –
И гречки нет, и проса – весь запас исчерпан.
Знать, рыба подлая в горячке боя всё смыла с палубы в пучины океана!

Вот – насадил. Теперь забросить нужно,
И ждать, и думать, как с капитаном поступить,
Случись чего на море вдруг. Жду. Ждать пришлось не долго.

Ура, клюет! Тянуть мне стоит, всем весом в палубу ногами упираясь,
Включив работу мозга, мышц и руки сильные,
И пальцы, что легко подковы могут гнуть в дурмане силы молодецкой приступа.

Тяну, тяну, вдруг хрусть, и только лишь обрубок жалкий в моих руках,
И рыба с леской и крючком мне машет плавником,
В глубины увлекая то, что только лишь сейчас слыло вершиной мысли инженерной
С гарантией на год и рыбу в полцентнера.

Была уда, и нет уды, нет спиннинга,
Но капитан в запасе есть еще,
И пребывает он в сомненьях сильных по поводу своей судьбы.

Решение пришло –
Никак нельзя мне возвращаться в порт пустым без рыбы –
Ведь засмеют, и станет стыдно,
Поэтому я действовать намерен быстро,
Использовав последний свой ресурс!

Я подойду, уже иду,
Вот подошел, рука – в кармане щупает –
Нащупала орудие торговли,
А капитан, бледнея, ждет, что будет дальше с ним,
Пыхтит, не зная прелестей рыбалки на живца!..