Степан Бандера и борьба ОУН

А в это время в Москве было изготовлено взрывное устройство в виде коробки конфет. Как вспомнит сам Судоплатов, «часовой механизм не надо было приводить в действие особым переключателем. Взрыв должен был произойти ровно через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. Мне надлежало держать коробку в первом положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что я передам этот «подарок» Коновальцу и покину помещение до того, как мина сработает.

Шпигельглас сопроводил меня в кабинет Ежова, который лично захотел принять меня перед отъездом. Когда мы вышли от него, Шпигельглас сказал:

— Тебе надлежит в случае провала операции и угрозы захвата противником действовать как настоящему мужчине, чтобы ни при каких условиях не попасть в руки полиции.

Фактически это был приказ умереть. Имелось в виду, что я должен буду воспользоваться пистолетом вальтер, который он мне дал.

Шпигельглас провёл со мной более восьми часов, обсуждая различные варианты моего ухода с места акции. Он снабдил меня сезонным железнодорожным билетом, действительным на два месяца на всей территории Западной Европы, а также вручил фальшивый чехословацкий паспорт и три тысячи американских долларов, что по тем временам было большими деньгами. По его совету я должен был обязательно изменить свою внешность после «ухода»: купить шляпу, плащ в ближайшем магазине».

Примерно «с 1933 года Коновалец особенно страдал от болезни почек. Иногда болезнь становилась невыносимой — и ему приходилось отходить от дел, заниматься лечением. У него оставалось мало времени для семьи, однако он очень любил свою жену Ольгу и сына Юрия и всячески старался компенсировать своё отсутствие дома. Особенно он баловал сына, посылая ему конфеты и шоколад. После нескольких покушений на Коновальца было решено отправить его семью в Рим, где она находилась бы в безопасности. Сам Коновалец продолжал странствовать: Берлин, Прага, Берн, Роттердам» (К. Бондаренко).

Во время своих визитов к Коновальцу Судоплатов постоянно привозил вождю ОУН в коробках из-под обуви и печенья крупные суммы денег, сигареты, а кроме того, шоколад для его любимого маленького сына Юры. Словом, Судоплатов не просто пришёлся Коновальцу по душе, но и приручил его «своими подарками».

Настал черёд и самого последнего!

23 мая 1938 года в Роттердаме погода была тёплой и солнечной. Пролил дождь. На часах без десяти двенадцать. Коновалец уже ждал за столиком у окна ресторана «Атланта». Судоплатов вошёл туда и подсел за столик. Говорили недолго и условились снова встретиться в центре города в 17.00. Только теперь Павел Анатольевич бережно положил ту самую коробку шоколадных конфет на столик рядом с ним, сказав, что срочно необходимо вернуться на судно.

«Мы пожали друг другу руки, и я вышел, сдерживая своё инстинктивное желание туп же броситься бежать, — расскажет спустя десятилетия П.А. Судоплатов. — Помню, как, выйдя из ресторана, свернул направо на боковую улочку, по обе стороны которой располагались многочисленные магазины. В первом же из них, торговавшеу мужской одеждой, я купил шляпу и светлый плащ. Выходя из магазина, я услышал звук, напоминавший хлопок лопнувшей шины. Люди вокруг меня побежали в сторону ресторана. Я поспешил на вокзал, сел на первый же поезд, отправлявшийся в Париж, где утром в метро меня должен был встретить человек, лично мне знакомый. Чтобы меня не запомнила поездная бригада, я сошёл на остановке в часе езды от Роттердама. Там, возле бельгийской границы, я заказал обед в местном ресторане, но был не в состоянии притронуться к еде из-за страшной головной боли…

Всё прошло без сучка и задоринки».

Позже в газетах выдвигались три версии: Коновальца убили большевики, Коновальца убили соперничающая группировка украинцев, Коновальца убрали поляки.

Ноб, как бы то ни было, гибель Коновальца вызвала первый и серьёзнейший раскол в ОУН, имеющий соответствующие последствия. Потом было много смертей как соратников, так и боевиков.

Глава 5 Беспощадная война за власть

Степан Бандера отсидел в польских тюрьмах около пяти лет. Среди них была даже Брестская крепость. В одиночной камере, несмотря на строгие условия содержания, он трижды организовывал голодовки на 9, 13 и 16 дней. Если верить словам, которые цитируют сегодня, то был он человеком то ли отчаянным, то ли фанатично преданным идее, потому как на суде скажет: «Вам лучше всего известно, что я знаю, что погибну, и известно вам, что мне давали возможность свою жизнь спасать. Живя год с уверенностью, что я потеряю жизнь, я знаю, что переживает человек, у которого есть перспектива в ближайшее время жизнь потерять. Но на протяжении всего времени я не переживал того, что переживал тогда, когда посылал двух членов на верную смерть: Лемика и того, кто убил Перацкого…» (С. Липовецкий).

Имеется в виду Львовский процесс (1936 г.), где он получил второй пожизненный приговор. На Варшавском (1935 г.) судебном процессе был осуждён к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение.