Читаем Степан Бандера. «Икона» украинского национализма полностью

Весной 1941 года созданный в составе абверовского полка «Бранденбург-800» украинский диверсионно-террористический батальон «Нахтигаль» возглавили немцы Альбрехт Герцнер (представитель абвера), Теодор Оберлендер (НСДАП), оуновец Роман Шухевич в звании капитана вермахта… Шухевич стал не только «украинским командиром батальона», но и представителем в нём ОУН-б. Униатским капелланом батальона стал бандеровец Иван Гриньох» (Л.А. Поддубный).

В апреле 1941 г. сторонники С. Бандеры созвали в Кракове новый Большой сбор. Основные решения данного сбора были занесены в соответствующие документы программы партии.

Во-первых, это устранение большевистского режима на Украине;

во-вторых, углубление связей ОУН с государственными противниками коммунизма (Германией, Италией и Японией);

в-третьих, воспитание и подготовка кадров ОУН, в том числе военных;

в-четвёртых, координация действий ОУН с немецкой армией в тылах Красной Армии.

В программу бандеровцев также был занесён основной тезис: «Украина для украинцев».

Было введено и соответствующее приветствие: поднятие руки со словами «Слава Украине!» и ответом: «Героям слава!»

Отныне Банд ера становился фюрером. А было фюреру всего-то 32 года.

Тем не менее в базовом документе ОУН (б), принятом после сбора инструкции («Борьба и деятельность ОУН во время войны»), чётко говорилось: «Во времена хаоса и смуты можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских деятелей, особенно сторонников большевистско-московского империализма; национальные меньшинства делятся на а) лояльные нам, собственно, члены всё ещё угнетённых народов; б) враждебные нам — москали, поляки и жиды.

а) имеют одинаковые права с украинцами… б) уничтожать в борьбе, в частности тех, которые будут защищать режим: переселять в их земли, уничтожать главным образом интеллигенцию, которую нельзя допускать ни в какие руководящие органы, вообще сделать невозможным «производство» интеллигенции, доступ к школам и т.п. Руководителей уничтожать… Ассимиляция жидов исключается».

Не фашизм ли это в чистом виде?

«Батальон «Нахтигаль» 18 июня 1941 г. был одет в форму гитлеровского вермахта и прибыл в район Родимоного, вблизи советской границы. Его привели к присяге: убийцы на кресте и Евангелии поклялись в верности Адольфу Гитлеру. Затем часть батальона, переодетая в красноармейскую форму, была переброшена во Львов в тот момент, когда советский арьергард оставил город, а немецкие войска находились в походе к городу» (Е.Ф. Безродный).

А 23 мая 1941 г. в три часа ночи за отцом Бандеры и двумя его дочерьми, Мартой и Оксаной, пришли. Как пишет В. Марченко, «в протоколах допроса на вопрос следователя о политических взглядах отец Андрей ответил: «За своими убеждения я украинский националист, но не шовинист. Единственно правильным государственным устройством для украинцев считаю единую соборную и независимую Украину». Вечером 8 июля в Киеве на закрытом заседании военного трибунала Киевского военного округа А. Бандере был вынесен смертный приговор. В приговоре говорилось, что он может быть обжалован в течение пяти дней с момента вручения на руки копии приговора. Но расстреляли Андрея Бандеру уже 10 июля.

Марту и Оксану без суда отправили по этапу в Краснодарский край на вечное поселение, где их перегоняли с места на место каждые 2–3 месяца вплоть до 1953 года…»

В это время уже вовсю шла Великая Отечественная война. Немецкие армии рвались к Киеву, горели сёла и города Украины, лилась кровь не только защитников, но и мирных граждан. А для бандеровцев начинался новый этап их истории…


Глава 7.

«СЛАВА УКРАИНЕ!»

«Нахтигаль» перед 22 июня дислоцировался в польско-украинском городке Радшин, около Перемышля, — пишет А. Гогун. — 24 июня батальон участвовал в прорыве советской обороны, опиравшейся на приграничный укрепрайон. Потом «Нахтигаль» маршем, не вступая в бои, пошёл на Львов и 29 июня рано утром вошёл в город, где сразу же взял под охрану ряд объектов, в том числе и радиостанцию, благодаря чему представители ОУН (б) 30 июня 1941 г. смогли провозгласить по радио Акт о независимости Украины».

«Роланд», по утверждению этого же историка «вообще не принимал участия в боях с Красной Армией и на протяжении июня-июля даже не переходил румынско-советской границы. Только в начале августа батальон вступил на территорию УССР, где не выполнил ни одного боевого задания, а 14 августа по политическим причинам был направлен обратно в Румынию». С.Г. Чуев считает утверждает иначе: «7 июня 1941 г. «Роланд» прибыл из Вены в Буковинский город Кимполунг в Румынии, где был включён в состав 11-й немецкой армии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военный архив

Нюрнбергский дневник
Нюрнбергский дневник

Густав Марк Гилберт был офицером американской военной разведки, в 1939 г. он получил диплом психолога в Колумбийском университете. По окончании Второй мировой войны Гилберт был привлечен к работе Международного военного трибунала в Нюрнберге в качестве переводчика коменданта тюрьмы и психолога-эксперта. Участвуя в допросах обвиняемых и военнопленных, автор дневника пытался понять их истинное отношение к происходившему в годы войны и определить степень раскаяния в тех или иных преступлениях.С момента предъявления обвинения и вплоть до приведения приговора в исполните Гилберт имел свободный доступ к обвиняемым. Его методика заключалась в непринужденных беседах с глазу на глаз. После этих бесед Гилберт садился за свои записи, — впоследствии превратившиеся в дневник, который и стал основой предлагаемого вашему вниманию исследования.Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.

Густав Марк Гилберт

История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное