Степан Халтурин

— Вот и хорошо, пока вы в Питере сколачивать кружки будете, я там на Волге и на Урале отрасли создам.

Две недели Халтурин готовился к отъезду. Задержали аресты среди рабочих, начавшиеся в конце апреля. Халтурин был обеспокоен не на шутку. И хотя ему самому грозила тюрьма, он не покидал Петербурга, продолжая работать на Сампсоньевском вагоностроительном заводе.

Только 22 мая, уволившись с работы, Степан Николаевич выехал в Нижний.

* * *

Землевольцы дали Халтурину адрес Анны Васильевны Якимовой, которую Степан и разыскал, но не в Нижнем, а в Сормове.

В 1878 году Анне Васильевне Якимовой исполнилось всего двадцать два года. Но это не помешало ей стать уже заметной фигурой среди народников. Она судилась по процессу 19З-х, но была оправдана. Выбравшись из Петербурга, Якимова уехала в Сормово, чтобы здесь вести пропаганду среди рабочих завода наследников Бенардаки.

Халтурина под фамилией Королева Степана Николаевича, бахмутского мещанина, также приняли слесарем на завод «наследников». Сормово разрасталось, помимо старого судостроительного завода выросли новые: механический, чугунолитейный, паровозостроительный. Бывшее село превратилось в рабочий поселок. Правда, пока еще незначительная часть жителей его были здесь постоянными обитальцами, основная масса рабочих проживала временно — уходила и приходила. Халтурина интересовали кадровые рабочие Сормова, местные старожилы, Якимова, наоборот, искала сближения с сезонниками. Среди сормовских рабочих народническая пропаганда велась сравнительно недавно и неумело. Между тем Халтурина сразу привлек этот «пролетарский заповедник». Халтурин решил, что именно здесь нужно создать филиал рабочей организации, отсюда завязывать связи с Уралом.

Через месяц после приезда в Нижний Халтурин был уже своим человеком в рабочих кружках Сормова. Сблизился он и с Якимовой. В этой молодой женщине Халтурина привлекал ее задор, отвага. Якимова явно тяготилась ведением исключительно пропагандистской работы и жаждала, как сама признавалась Халтурину, «живого дела».

— Знаете, Степан Николаевич, очень хочется что-нибудь решительное сделать. Слова надоели, и очень волнует то, что происходит теперь в столицах. Там люди вышли уже на площадь, не скрываются, как мы, по углам.

Халтурин слушал молча эти сетования и не разделял настроений Якимовой. Разве можно сравнить работу с рабочими с тем «вспышкопускательством», которым занимаются бунтари в столице.

Все это казалось Степану несерьезным и ненужным лихачеством, которое ощутимых плодов не приносит, а крови льется много, крови искренних, преданных революции людей.

Как бы утверждая Халтурина в правоте его взглядов на бунтарство, газеты приносили известия о расправе полиции с народниками. В Одессе несколько студентов университета оказали вооруженное сопротивление жандармам, явившимся их арестовать. «По приговору военного суда их повесили, и войска с музыкой прошли по их могилам». Якимова тяжело переживала это известие, да и Халтурин страдал.

Все чаще и чаще, узнавая о зверствах жандармов, казнях народников, знакомые интеллигенты говорили Халтурину о необходимости мести. Халтурин хмурился. Не отрицая террор вообще, он считал, что увлечение им пойдет только во вред политической борьбе рабочего класса. Террор не даст возможности окрепнуть рабочим организациям.

Вот и сейчас в Киеве какая-то Наташа Армфельд и братья Ивичевичи подняли стрельбу на улице, сопротивляясь аресту. Ивичевичей убили, Наташу схватили, и не миновать ей теперь виселицы.

В 1878 году совершался переворот в настроениях землевольцев. Те из них, кто выехал в деревни, поселились среди крестьян, мало-помалу начинают осознавать тщету своих усилий поднять дерев-ню на революцию. Поселения пустеют, пропагандисты бегут в города. И лишь немногие из них, оказавшись в городе, пытаются заняться пропагандой среди рабочих, большинство же, потеряв веру в народ, ищут связей с оппозиционными элементами «образованного общества», втягиваются в единоборство одиночек с государственной машиной царизма. Группа дезорганизаторов партии растет, ей рукоплещут недовольные, террор уже кажется им не средством обороны, а универсальным методом революционного наступления. Пропаганда народной революции отступает на второй план. Захват политической власти партией народников вдохновляет дезорганизаторов на новые и новые покушения.