Степан Осипович Макаров

Что бы ни было причиной осечки мины: неисправность присланного из Кронштадта запала или неопытность командира, первая неудача доставила много неприятного Макарову. Ночная экспедиция катеров, кончившаяся безуспешно, имела тяжелые последствия для всей преледующей деятельности «Константина». Если бы мина взорвалась, то положение Макарова сразу укрепилось бы. Один из биографов С. О. Макарова, Ф. Ф. Врангель, пишет об этом: «Ему (Макарову — Б. О.) не приходилось бы отвоевывать каждый самостоятельный шаг от недоверчивого начальства; его бы не посылали в бесплодные совместные плавания и не отвлекали бы транспортною службой от прямого своего дела, не держали бы столько месяцев мины Уайтхеда на складе, вместо того, чтобы дать их в руки человека, не упустившего бы случая применить их к делу».

Самого Макарова и его помощников неудача не разочаровала. Они видели свои ошибки и многому научились, а желание сразиться снова с неприятелем и победить ни у кого из состава экипажа не исчезло, а, наоборот, усилилось.

Буквально выпросив разрешение идти в Поти за катерами, Макаров 7 мая приближался к Потийскому рейду. Как и надо было ожидать, «Чесма» и «Синоп» находились в Поти. На них все было исправно и благополучно. Каждую ночь катера готовы были произвести нападение на неприятеля, но турки в Поти не появлялись. Получив сведения, что неприятельский флот находится в Сухуме, Макаров отправился туда. Но вдруг нашел такой густой туман, что все скрылось из глаз. Определить место оказалось невозможным. «Константин» направился в Севастополь.

А турки тем временем, оставив восточный берег, перешли на западный и стали крейсировать между Сулинским рукавом[29] и островом Змеиным, сильно затрудняя снабжение армии. Макарову разрешено было сделать набег. Для обеспечения успеха флотилия Макарова была усилена двумя крупными номерными катерами. Первым катером командовал лейтенант Рождественский, вторым — лейтенант Пущин. С потушенными огнями отправились в путь. Поднялся свежий ветер. Номерные катера, шедшие на буксире, заливало так, что ход пришлось уменьшить до семи с половиной узлов. Лопались буксирные тросы, с корнем вырывались кнехты, за которые крепились буксиры.

Турки никак не ожидали прихода русских. Ярко горели огни на маяках в Сулине и на острове Змеином.

На «Константине» и катерах стали зорко высматривать неприятеля. Команды готовились к атаке. Но в это время сильным течением пароход так стало прижимать к берегу, что вскоре он оказался на мели. «Константин» очутился в тяжелом положении. Если турки обнаружат беспомощный, слабо вооруженный корабль, остается одно — гибель. Макаров приказал выбрасывать уголь за борт и завозить верп[30]. Заработал кабестан[31], наматывая трос верпа; «Константин» дал полный задний ход. Пароход дрогнул и медленно стал сползать на воду. Как один, облегченно вздохнули моряки.

На рассвете, в утреннем тумане, увидели очертания корабля, прошедшего мимо «Константина» из Сулина к морю. Надо было действовать. Макаров составил такой план атаки турецких броненосцев: большие катера входят в сулинскую бухту, их ведут на буксире малые до тех пор, пока не обнаружат неприятеля. Тогда все катера выстраиваются в кильватер. Нападение производится одновременно, большие катера, как более быстроходные, заходят с флангов. Сам Макаров оставался на «Константине».

Приближалась полночь, ветер стих. На флотилии — полное спокойствие. — В добрый час! — произнес Макаров, отправляя катера на трудное дело.

Сначала катера шли вместе, но, завидев стоявшие в глубине Сулинского рейда турецкие броненосцы, разделились, и быстроходные катера первыми бросились в атаку. Они подошли незамеченными к броненосцам настолько близко, что был слышен разговор на кораблях и перекличка часовых. Командир «Чесмы», лейтенант Зацаренный, желая исправить батумскую неудачу, первым атаковал ближайший турецкий броненосец. «Но несчастье, — замечает Макаров, — повидимому преследует этого бравого офицера. Как только он бросил мину за борт, проводник запутался в винт и машина остановилась». Повидимому лейтенанту Зацаренному, несмотря на всю свою храбрость и решительность, недоставало необходимых при подобных атаках выдержки и хладнокровия; боясь упустить момент, он слишком спешил и действовал не совсем осмотрительно.

Вслед за «Чесмой» бросился в атаку на катере № 1 лейтенант Рождественский. Несмотря на обстрел, он спокойно вплотную подошел к борту одного из трех броненосцев и атаковал его. Раздался глухой взрыв, а вслед за ним — дружное «ура» со стоявшей вблизи с запутанным винтом «Чесмы». Одновременно со взрывом с броненосца был дан первый пушечный выстрел, осветивший огромный столб воды, поднятый миной. Хотя взрыв не произвел таких разрушений, от которых броненосец немедленно пошел бы ко дну, во всяком случае, как выяснилось впоследствии, турецкий броненосец «Иджалие» был поврежден настолько основательно, что вышел из строя на все время войны.