Степан Осипович Макаров

Обращаясь в Географическое общество, Макаров конечно не рассчитывал получить деньги на экспедицию, ему нужна была поддержка такого влиятельного ученого, каким был вице-председатель общества, член государственного совета П. П. Семенов. Ответ П. П. Семенова окончательно отрезал Макарову всякие пути к организации новой экспедиции на «Ермаке». Раздосадованный Макаров написал Семенову: «Если Географическое общество откажется оказать мне чисто идейную поддержку, то оно заслужит справедливый упрек потомства, ибо дело мое остановится и Ледовитый океан останется неисследованным, пока другая нация не примется за постройку ледокола для этой цели».

Дело, которому адмирал посвятил восемь лет непрерывного труда и забот, за которое он боролся с редкой настойчивостью и самоотвержением, оборвалось, а после гибели Макарова было забыто на долгие годы. Замечательный корабль, созданный по совершенно оригинальному плану, явившийся крупнейшим шагом вперед в области судостроения, предназначенный для разрешения не только научных проблем, но и для других важных задач, был обречен на службу второстепенного значения. Он не нашел в дореволюционное время лучшего применения, как вводить и выводить караваны торговых судов из замерзавших портов Балтийского моря.

Макаров предвидел большое будущее «Ермака». Как военный моряк, он понимал также, что ледокол может оказать неоценимую помощь и военным кораблям, как в мирное время, так и во время войны. После случая с броненосцем «Генерал-адмирал Апраксин» это поняли и многие другие моряки. Даже такой непримиримый враг Макарова, как адмирал Бирилев, и тот вынужден был признать, что в военное время «Ермак» смог бы принести бесценные услуги. Но в чем именно должны заключаться эти услуги, помимо проводки военных кораблей через лед, никто не знал и не задумывался.

Ответить на этот вопрос взялся сам Макаров. 4 декабря 1899 года в Петербурге, в зале армии и флота, он прочел для специалистов лекцию на тему: «Влияние ледоколов на военно-морские операции».

«Можно ли допустить, — спрашивает Макаров, — что изобретение ледоколов останется без всякого влияния на военно-морские операции?» — и подробно разбирает влияние ледовых условий на применение наступательных и оборонительных средств, на действие артиллерии, мин (самодвижущихся и якорных) и тарана. Все эти условия требуют тщательного изучения потому, — говорит он, — что «нельзя питать твердых надежд, что зимнее нападение неприятеля невозможно. Благоразумие требует, чтобы все особенности зимней морской кампании были выяснены. Лишь тот флот может стать господином положения, который имеет ледоколы, хорошо изучил льды и приспособился к плаванию в них».

Страна, имеющая замерзающие порты, если у нее нет ледоколов, «будет поставлена в необходимость на все время войны оставлять свой флот в тех портах, в которых он замерз». Это замечание Макарова заслуживает особенного внимания.

Благодаря «Ермаку» Россия смогла вывести свой флот из замерзшего порта в открытое море во время войны с Японией. В феврале 1905 года «Ермак» провел через льды Либавского порта в полном составе эскадру Небогатова, отправлявшуюся на Дальний Восток.

Великую помощь оказал «Ермак» в 1918 году, когда он провел в Кронштадт из Гельсингфорса первый отряд кораблей революционного Балтийского флота, героически пробившийся сквозь необычайно тяжелые в тот год льды Финского залива. В состав эскадры, проведенной «Ермаком», входили линкоры: «Петропавловск», «Севастополь», «Полтава», «Гангут», крейсеры — «Адмирал Макаров», «Рюрик», «Богатырь» и другие корабли. Всего же в течение марта и апреля 1918 года «Ермак» при содействии других ледоколов привел в Кронштадт 211 разных военных кораблей. Этот исторический, единственный в истории флотов всего мира ледовый поход протекал в исключительно тяжелых условиях. Корабли то и дело затирались льдом, приходилось не только очищать путь ото льда, проламывать канал и обкалывать суда, но и протаскивать через торосы более легкие суда — миноносцы и транспорты, у которых гнулись форштевни и ломались винты. Особенно трудно стало, когда лед тронулся. Движущийся лед представлял еще большую опасность для кораблей, чем торосы. Ледовый поход 1918 года оправдал самые смелые предположения Макарова. Флот наш был во многом обязан спасением макаровскому ледоколу «Ермак».