Степан Разин

Летели струги к Самаре, и были уже в них прежние разинские товарищи — дерзкие, удачливые. И плыл с ними прежний Степан Разин хоть и израненный, но смелый и злой против государева воинства, их казацкий народный батька — с повелительным словом, дерзкой усмешкой, грозным взглядом, а то с ласковой шуткой, ободрением — их добрый товарищ и заступник.

Смутно приняла Разина Самара. Не ждала здешняя голутва увидеть своего батьку в таком обличий. Он вышел из струга, сильно хромая, с палкой в руке, с перевязанной головой. Не было уже с ним огромного шумящего войска, а сидело в немногих стругах лишь несколько десятков человек, и были с ними всего две небольшие медные пушечки. И сразу воспрянули лучшие и прожиточные самарские жители, боярские последыши, стали увещевать горожан, чтобы заперли они Самару, распустили круг да били челом государю, принесли свои вины. Стращали они чернь Разиным, говорили, что нет-де с ним теперь войска, разбит он и изранен, и бежит, словно пес. И зашатались в ту пору многие самарцы. Виделся им приход вслед за Разиным государевых ратных людей, сыск, пытка, кнут, виселицы. И каждый начинал считать свои грехи, вспоминать свои вины. Но были и другие — дерзкие и речистые. Говорили, что все равно: пропадут, но не поклонятся они воеводам, а будут сидеть в городе до последнего, а Разин есть их прирожденный заступник и отец и с ним умрут они против государевых изменников. Раскололась Самара.

В другое бы время созвал Степан в городе круг, вывел бы на него боярских приспешников, показал, кто есть истинные народные враги, довел бы их до раската или до воды, всколыхнул бы всю чернь. Но это все оставлял Степан на потом, а теперь нужно было полниться заново людьми и уходить, уходить на зимовку ближе к Дону; в Самаре не отсидишься и новых людей не наберешь.

Поковылял Степан по берегу, мигнул казакам, и те прошли по посаду, пошарпали богатеев, взяли в струги ествы, вина. Но не удержался все-таки Разин, напоследок пристращал самарцев, крикнул, что воротится весной и если не будут они жить в мире и справедливости и станут боярам потрафлять, то пусть пеняют на себя, пощады от него не будет.

Сели казаки в струги и отчалили от берега, оставив Самару в страхе и удивлении.

Невдалеке от Самары, близ Соснового острова в Тихих водах, остановился Разин. Здесь неподалеку, по сказкам перешедших к нему самарцев, кочевали калмыки. Может, остановиться здесь, позвать их с собой, уйти с ними степью под города Симбирской черты и там собрать снова вокруг себя все распавшееся по лесам войско?

Несколько дней ждал Разин в Тихих водах своих гонцов. Те вернулись и подтвердили: калмыки недалеко; его, Разина, они помнят и любят, но вверх с ним не пойдут, потому что близится зима и не прокомят они в зимнем походе своих коней.

Не задержался Разин и в Саратове. Лишь передохнул немного, взял отсюда новые запасы, увел с собой на низ больше сотни саратовцев. К Царицыну подошел он уже на нескольких десятках стругов и лодок, и вел он с собой не одну сотню людей.

Вот наконец и Царицын, его кровный город. Здесь не было никакой шатости. И хоть ушли прежние люди и атаманы оттуда, но много оставалось и его товарищей. Пришел сюда посидеть его старый товарищ Федя Шелудяк. Как и прежде, стояли вокруг города сторожи, и никто — ни пеший, ни конный человек, ни струг, ни насад — не мог пройти незамеченным мимо Царицына. А между городом и Доном, Пятиизбенным городком и дальше — Кагальником стояли его, разинские, заставы и пропускали в Царицын и на Дон лишь донских казаков или торговцев с разными товарами и припасами, которые были надобны казакам.

Несколько недель прожил Разин в Царицыне. Обмогся. Залечил раны. Отъелся. Не спешил он уходить из города. Хорошо здесь было. На сотни верст кругом не виделось и не слышалось царских воевод, никто не грозил Царицыну.

Тепло было в доме, от янтарных рубленых стен пахло смоляным духом, в углу мирно горела перед образами лампада, а за окном колыхался ветер, дрожали мелкой дрожью костлявые черные деревья, мельтешил снег.

Степан сидел в расстегнутой рубахе, говорил дьячку, что писать и куда. Скрипело гусиное перо по бумаге, весело гудел огонь в печке, постреливали горящие дрова, старался дьячок, потел от усилий. Писал письма Разин в Астрахань своему товарищу, живому тогда Василию Усу, просил прислать в Царицын татар и ратных людей астраханцев. Обещал татарам пойти к Острогожску, взять город опять за себя. Писал письма и на север, в леса к своим атаманам, просил идти к нему на Царицын или на Дон в верховые городки для новой весны.