Степан Разин

А вскоре во все окрестные страны Востока, а оттуда в Россию, Швецию, Польшу и другие державы пришли вести о страшном поражении шахова войска. Доносил о сражении под Свиным островом секретарь шведского посольства в Персии Кемпфер: «Казаки выскочили на нескольких стругах из-за острова и бросились в открытое море. Персы, увидев это, подумали, что они бегут, хотя на самом деле они сделали это, чтобы лишь заманить их, и поэтому казаки уходили все дальше и притворились, что не могут управлять своими судами. Это поощрило персов преследовать их с громом труб и барабанов. Хан лично был с ними и поднял флаг на своей бусе. Они также соединили свои бусы цепями, надеясь захватить врага как бы в сети, чтобы никто не убежал. Но это оказалось, большим преимуществом для казаков. Так как персы начали стрелять в них, и когда они были достаточно далеко от берега, новый генерал казаков (Разин, по сведениям Кемпфера, сдал на время боя командование одному из казаков. — А.С.), решив, что теперь уже пора, приказал своему пушкарю, который был очень опытным парнем, стрелять в большое судно с флагом, что он и сделал, нацеливая свою пушку в то место корабля, которое было над водой, где находился порок; ядра были внутри пустые и наполнены нефтью с ватой, и так как выстрел произвел желаемый эффект, т. е. взорвал часть бусы и поджег остальную часть, то хан ретировался на другое судно. В этом: замешательстве, так как судно, начав тонуть, не только само тонуло, но и потащило за собой другое, казаки подошли ближе, приостановили обстрел, прикрепили свои суда к персидским, у которых были высокие палубы, и казаки убивали персов шестами, к которым были привязаны пушечные ядра; некоторые из персов предпочитали броситься в море, чем попасть в руки врагов. Остальные были убиты казаками, которые ничего не смогли взять с их бусов, кроме пушки».

Писали в Москву о бое и из Астрахани:: «И на том бою воровские казаки Стенька Разин с товарищи тово хана и шаховых ратных людей побили и пушки и ружье поймали, а сына… ево Шабалду в полон взяли».

На трех сандалях ушел Менеды-хан. Остальные казаки либо потопили, либо взяли себе, всего лишь несколько десятков человек уцелело из огромного шахского поиска.

Молва о победе казаков шла не только по столицам восточных и западных стран, о ней слагали песни работники на учугах, казаки в верховых донских городках, на Тереке, на Яике и в Запорогах. Неслышным шепотом неслась молва по помещичьим селам и деревням Симбирщины и Тамбовщины. Неизвестно, как и когда доходила эта молва до черных людей, но только знали они доподлинно, что заколдовал Стенька шахово войско, в лодки шаховы великой хитростью и колдовством потопил, и не берет его ни пуля, ни сабля, ни волна. Может он превращаться в барса и гепарда, плыть как рыба под водой. Тихо радовались крестьяне и черные люди: пусть хоть и далеко, а все есть и у них заступник, с которым никто не может совладать. Еще не ушел Разин от персидских берегов, а слава о его подвигах катилась по побережью до Терского городка и Астрахани, до Казани и Нижнего Новгорода и шла дальше, на Белоозеро и Соловки.

А казаки тем временем считали своих товарищей. Только за эту тяжелую зиму и весенние походы и бои потеряли они более пятисот человек.

К ним прибегали из побережных городков разные люди, говорили, что шах собирает против казаков новое войско.

В конце июля 1669 года Разин решил возвращаться на Дон через Астрахань.

Десять дней плыли под парусами казаки от Свиного острова до устья Волги.

На исходе десятого дня вдали показался русский берег, струги вышли на учуг астраханского митрополита Иосифа — Басаргу.

Нет, не мог отказать себе Разин еще раз пошарпать великого астраханского богомольца. Известно было, что митрополит в большой дружбе находится с разинским ненавистником воеводой Иваном Прозоровским, что не раз уже грозил он проклятьем казакам. Так получай же, святой отец. С ходу взяли казаки Басаргу, забрали себе соленую рыбу, икру, вязигу, клей, пограбили всякие нужные заводы: медные и железные котлы, топоры, багры, долота — пригодятся в дороге. Прихватили неводы, отняли у местных ловцов струги и лодки, перетащили к себе хлебный запас, Но не сразу двинулся Степан к Астрахани, донесла морская казацкая: сторожа, что идут из Персии две бусы, а чьи — неизвестно. Эх не потешится надо еще раз, бросили казаки учуг, не дограбили его и вышли в море — там и встретил персидского купца Мухамеда-Кулибека и вторую басу с шаховыми аргамаками, которых его величество Аббас II посылал в любительных поминках великому государю Алексею Михайловичу.

Не слушал Степан ни лепета персидского купчины, ни просьб людей, сопровождавших шаховых лошадей. Приказал атаман все купецкие товары забрать, к себе в струг и сына купца — молодого Сехамбетя, — пусть купец выкуп дает, как придет в Астрахань. Взял Степан и дорогих кровных коней вместе с бусой. После этого разинский караван направился: к Четырем Буграм — скалистому острову неподалеку от устья Волги