Степан Разин

Через два дня ушел вслед за своими тайными посланцами и Разин. Вел он с собой на Астрахань десять тысяч человек. Пополнилось казацкое войско за счет московских, астраханских и черноярских стрельцов, перешедших на сторону восстания, а также за счет посадских людей Царицына и Черного Яра. Шло вниз триста больших и малых судов — насадов, стругов, лодок. Стояло на стругах и насадах больше пятидесяти пушек, взятых по городам. По берегу от Черного Яра по нагорной стороне шла конница.

Бежавший из разинского стана московский стрелец Иван Алексинец рассказывал на допросе в тамбовской приказной избе: «А струги у него, Стеньки, небольшие, человек по десяти, и в большем человек по 20-ти в стружке, а иные в лодках человек по 5-ти. А которых невольных людей с насадов и стругов неволею к себе он, Стенька, имал, и у тех всех людей ружья нет».

Алексинец говорил правду. Терялись теперь большие есаульные струги среди десятков малых лодок, и людей шло теперь к Разину столько, что всех на ходу не вооружить. Хотя пополнилось войско стрельцами московской и астраханской выучки с пищалями, бердышами и саблями, но все больше становилось в разинском войске людей невоенных, сидели они в стругах и стружках с топорами и копьями, вилами и косами, а иные держали в руках палки. Много прибавилось в войске и людей, которые пришли сюда неволею. Это были служилые люди, спасавшие свои жизни, дети боярские, многие стрельцы. Им доверять было нельзя. И чем больше разрасталось разинское войско, тем меньше в нем было единства, старые казаки тянули в одну сторону, беглые крестьяне и холопы в другую, но пока был успех — было единство.

Сам Разин уже не мог вникать в дела так, как он это делал раньше, руки не доходили до всех десяти тысяч, до каждого струга, до каждой лодки. Кроме того, войско, начиная с Царицына, постоянно было разделено на две части — на речную флотилию и конницу. Во время похода на Астрахань бывало, что обе части не встречались между собой долгими днями. В эти дни Разину приходилось чаще советоваться с есаулами, перекладывать на их плечи многие важные дела. Прежде около Разина был заметен лишь Сергей Кривой. Теперь же начинают выделяться казацкие начальники один за другим. Начинает греметь на Волге слава Уса и Шелудяка, Еремеева и Шумливого. Но Разин не завидовал новой славе своих приспешников, он хорошо понимал, что нельзя делать большое дело в одиночку, и он сам уже выдвигал и поддерживал есаулов, доверял им предводительство огромными силами. Сама жизнь постепенно превращала Степана из лихого атамана в осмотрительного предводителя целой армии. Все чаще Степан вынужден был обращаться не ко всему войску, а лишь к своим помощникам. Шел Разин по новому для него пути, но и сопротивлялся он всеми силами этому новому, хватался сам за всякую горячую работу, рыскал в стругах меж островами, рубился со стрельцами, а потом пил и бражничал вместе с казаками, поддерживал добрые казацкие обычаи.

Вот и сейчас — сбросил Степан с себя дорогой кафтан, шелковую рубаху, сел на весла рядом с дюжими стрельцами. Немилосердно пекло солнце, по лбу, по плечам Степана стекали струйки пота, а он все налегал и налегал на весла, вздувались на руках мускулы, пружинилась атаманова шея, летел есаульный струг Степана навстречу Астрахани…

В тот же день, как получил воевода Прозоровский печальное известие о разгроме Львова под Черным Яром, поспешил он на крепостные стены: время не терпело, но сегодня завтра будут бунтовщики под Астраханью.

Стены выглядели ветхо, кое-где кирпич осыпался, рвы помельчали и позаросли бурьяном, частоколы сгнили. Начал воевода с главного: пригнал к крепостным укреплениям каменщиков и плотников, собрал многих посадских людей, начал чинить стены. За несколько дней обновил воевода и каменный и деревянный город, очистил рвы, расставил заново пушки. Теперь Астрахань была готова к сидению.

Обходил довольный князь Иван свой город. Все было в нем стройно и в порядке. Вот стоит каменный кремль: шесть ворот, десять башен; дальше идет Белый город, тоже с каменными стенами высотой до десяти сажен и толщиной до четырех, а за каменной стеной Белого города идет третья крепостная полоса — земляной вал с деревянной стеной на нем. Обороняет вал астраханский посад. А дальше — ров, глубокий, вычищенный. В крепостных башнях вдоволь наложено пороха, пуль, пушечных ядер, всякого оружия, сюда же воевода на случай осады приказал притащить зерна, муки, сухарей, если станет сидеть Астрахань и отбиваться от казаков, то этого запаса надолго хватит. Несколько тысяч московских и астраханских стрельцов стояли на защите Астрахани, здесь же были служилые татарские мурзы со своими отрядами; возглавляли стрелецкие и рейтарские полки опытные иноземные офицеры, около астраханского причала стоял первый боевой русский корабль «Орел» со многими пушками, и командовал кораблем иноземец же Бутлер.