Степан Разин и его время

В XVI–XVII столетиях в России, как и в других феодальных государствах, сложилась иерархическая лестница, на которой представители господствующего класса занимали сообразно знатности их рода и имущественному положению строго определенную ступеньку. Ближе всех к царю были несколько десятков человек думных чинов — бояр, окольничих[4] и думных дворян. Лица, которым был пожалован думный чин, заседали в Боярской думе — высшем законосовещательном, судебном и административном органе государства. Думного чина удостаивались, как правило, «не по разуму… но по великой породе» представители старинных фамилий, причем потомки удельных князей — Черкасские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны и прочие, а также некоторые нетитулованные, но приближенные ко двору самим царем, как Морозовы и Шереметевы, получали боярство. Среди них могли быть и люди, «грамоте не ученые». Если претендент на думный чин не имел громкой родословной, ему редко удавалось подняться выше окольничего. Для дворян же потолком был чин думного дворянина, но престижным считалось выбиться и в столичные служилые чины: стольники[5], стряпчие[6], дворяне московские[7] и жильцы[8].

Провинциальное дворянство, имевшее ранг «городовых» дворян или детей боярских, в основной своей массе далеко отстояло от привилегированной и малочисленной группы думных людей, хотя в некоторых случаях в среду думцев и проникали выходцы из служилого сословия, а в ряды последних опускались по тем или иным причинам представители высшего слоя класса феодалов.

Помимо высоких чинов, существовали особые должности, которых именитые отцы домогались для своих сыновей. Например, всегда много было охотников на место «спальника» — лица, несшего службу в царских покоях, так как с этой должности можно было продвинуться в «комнатные» или «ближние» бояре или окольничие.

Раздача чинов и должностей верным людям — излюбленный прием, которым широко пользуется клика Б. И. Морозова. Царь и сам щедро оделяет свою новую родню. Наблюдательный современник Григорий Котошихин, оставивший интереснейшее сочинение о Московском государстве в середине XVII столетия, писал: «А по всей его царской радости жалует царь по царице своей отца ее …и род их, с ниские степени возведет на высокую, и кто тем не достатен, способляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы и на Москве в приказы и дает поместья и вотчины; и они теми поместьями, и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют». Сразу после свадьбы «Тишайший» пожаловал тестю И. Д. Милославскому окольничество. Морозов с одобрения царя прибрал к рукам управление рядом приказов — государственных учреждений, ведавших важнейшими делами в стране, а во главе большинства других оказались ставленники властолюбивого боярина, причем в основном из фамильного клана Милославских. «Близкий человек» Плещеев заведовал Земским, а Траханиотов — Пушкарским приказом. Алчность обоих этих царевых любимцев, казалось, не знала предела. Плещеев, например, нанимал из всякого сброда наговорщиков, чтобы они ложно доносили на честных людей, и вымогал у тех взятки. Непомерным корыстолюбием отличался и нежданно-негаданно попавший в члены царской семьи И. Д. Милославский. Он столь часто докучал молодому государю, испрашивая для себя то одно, то другое, что «Тишайший» очень скоро потерял всякое уважение к тестю и не раз «по-семейному» угощал его тумаками и подзатыльниками, таскал за волосы и драл за бороду.

Росла молва о неправедных действиях сильных людей. В народе говорили, что «государь глуп, а глядит-де все изо рта у бояр, у Морозова да у … Милославского, они-де всем владеют, и сам-де он, государь, это видит, да молчит, черт-де у него ум отнял».

Государственную казну царевы родственники рассматривали как собственный сундук. Их примеру следовала масса приказных чинов. Семейственность — типичная черта тогдашнего правительственного аппарата. Люди жаловались, что «от тех дьяков и подьячих чинятся налоги многие и убытки большие, а правого суда в тех приказах они на тех дьяков и на подьячих добиться не могут, потому что у них в тех приказах сидят с ними братья и племянники и их дети».