Степень покорности

Брандо не мучила совесть ни за это, ни за другие предательства. Он понимал, что, встав однажды на бандитскую дорогу, про совесть лучше забыть раз и навсегда, а иначе не Безрукий бы сейчас валялся в луже собственной крови в обоссанном подъезде, а сам Брандо и, возможно, гораздо раньше.

Глава 7

Небольшой поселок располагался вокруг покатого холма, заросшего травой и березами. Внизу протекала речка. Часть домиков на холме, часть – внизу. Поселение большое, дома на горе аккуратные, приятно посмотреть. Правда, внизу домишки так себе – по большей частью хибары из подручного материала.

Мы вошли в поселок. С нами сразу начали здороваться все встречные. Часть из них была в белых длиннополых одеждах, часть в черных, остальные – кто в чем.

– Здравствуйте, братья! – говорили они нам и кланялись. – Здравствуй, брат Игорь!

Из-под ног разбегались куры. За загородками мычала и блеяла скотина. В общем, село как село.

– У нас тут все свое, – с гордостью рассказывал Игорь, – крупы, вермишель, конечно, из магазина, а так… Огороды у нас свои… Общий огород есть. Картошку мы в общий погреб ссыпаем, а потом делим поровну, потому что у одного мельче уродилась, у другого мало, у третьего много…

Промаршировав почти через весь поселок, мы остановились у большого дома.

Перед домом за столом сидел человек в белом одеянии с черным поясом и следил за тем, как дети чистят разложенные на столе грибы. У меня при виде этих грибов аж слюнки потекли: богатые, знать, места здесь. Эх, кабы не работа…

– Здравствуй, брат Павел, – сказал Игорь, – вот, я новообращенного привел. Это Юрий, он бизнесмен. (Так я представился.) Он приходил на собрание к посланцу Ефиму и изъявил желание познакомиться с нами ближе.

– Здравствуйте, братья, – протянул Павел, глядя на нас из-под полуопущенных век. – Что ж, мы всем рады… Пусть поживет три дня, неделю, а потом видно будет. Жить, Юрий, будешь в семье Игоря, работать со всеми на равных. Ты знаешь, что мяса мы тут не употребляем?

– Не имею ничего против.

– Но молочные продукты употребляем, потому что это вреда никому не причиняет. Едим мы по праздникам рыбу.

– Очень рад.

– Отдыхайте, братья, – сказал Павел, очевидно заскучав.

Игорь повел меня в соседний дом. Он был поменьше первого, но вполне приемлемый. В доме, как водится, кисло пахло мышами, старыми тряпками. В сенях стояли ведра, кадушки. Вход в комнаты был завешен марлей. В общем, все как всегда. На меня сразу нахлынули детские воспоминания, но я отмахнулся от них – нечего в стане врага сентиментальничать…

В комнате – небольшая печурка и четыре кровати. Игорь указал мне на одну из них:

– Пока на месте Савла спать будешь, он в город уехал.

Я бросил свой рюкзак на пол рядом с кроватью и повалился на нее. Заскрипели пружины.

– Ф-фу… Слушай, брат, а Павел этот кто был?

– Павел – это жрец. Ты сам смотри: кто в белых одеждах с черным поясом, тот и жрец. Это… ну как вроде апостолов. Учитель же не может сам из конца в конец деревни бегать и за всем досматривать.

– Они, значит, досматривают? Понятно… Слушай, а что, у тебя семья есть? Дети?

– Нет. Все здесь одна семья. У нас в семье, которая в этом доме живет, все холостые. А бывает, что и женатые пары с холостыми живут, и женатые отдельно… Но реже. Дом свой надо строить, это долго, дорого…

– А как же женатые пары живут с чужими вместе? У них же свои.. гм… потребности.

– Да не с чужими же, брат. С семьей. И потом, животные потребности у нас не поощряются, им волю особо не надо давать.

– Хм… Ну, детей-то откуда-то брать надо… А скажи, Игорь, как у вас тут парень с девушкой знакомятся?

– Как везде. Бывает, что из города к своему парню девушка приезжает. Только у нас в поселке неженатым сексом нельзя заниматься, от общины отлучат. Так что некоторые остаются на поселение, у кого по любви… Мы никого не принуждаем.

Я вздохнул. Мне не понять, что заставляет молодого парня «уходить от мира» и жить в поселке, где нельзя заниматься сексом. Я не маньяк, могу какое-то время и потерпеть. Но воздерживаться могу только потому, что я этого хочу, а не по указу подозрительного жреца. Сколько себя помню, всегда такой был. Свободолюбивый. Что навсегда застраховало меня от сект и прочих творческих объединений. Меня бы в этой общине распяли. Хорошо, что я тут только на три дня. Нет, сперва бы меня отлучили. Какая неприятность…

– Так, Игорь, – сказал я, – чем мы займемся сегодня?

– Сейчас попьем молока и пойдем на работу, – сказал Игорь, – обед пропустили, так теперь до ужина…

– Ничего, я есть не хочу, – заверил я его.

Игорь вышел в погреб, вернулся с початой трехлитровой банкой молока.

– Да, Юрий, – сказал он озабоченно, – ты все деньги пока в общий котел сдай, у нас так положено. Тут они тебе не понадобятся.

– А обратно я как доеду?

– А может, тебе у нас понравится… – улыбнулся Игорь.

– Слов нет, мне уже у вас нравится, но ведь у меня и в городе дела! – взволновался я.

– Ну ладно, потом поговорим, – сказал Игорь покладисто. – Просто молоко вот мы в деревне покупаем, у нас своей коровы нет…