Степень покорности

– Недолго тебе осталось, – он сплюнул кровью на пол. – Сейчас они знают, где ты прячешься. Тебе не простят того, что ты присвоил товар.

Жучок! Чертовы тупицы охранники – сами его привели!

Вот оно что… «Коллеги» думают, что он присвоил партию товара, сбыл ее налево, а их кинул… Ну что ж, Брандо и сам в подобной ситуации рассудил бы так…

Брандо позвал охранника.

– Долго он уже здесь? – Брандо указал на ухмыляющегося побитого.

– С час обрабатывали.

Целый час! То есть к нему нагрянут с минуты на минуту.

– Замочи этого козла… где-нибудь в сортире, – процедил он, а сам побросал все необходимые вещи в чемодан.

– Уходим, – сказал он вернувшемуся через несколько секунд из сортира Сереге. – Через задний ход.

– Я остальных предупрежу, – рванулся было к двери охранник.

– Уходим, я сказал.

Да, хорошо, он хоть выбрал себе дом, из которого можно было незаметно улизнуть.

Они вышли через погреб прямо в заросли кустов на заднем дворе, неприметная калитка была в двух шагах. Со стороны входа послышался шум. Брандо вместе с охранником рванул в переулки, хоть подозрительно бегать солидному человеку с чемоданом в руках. Через некоторое время пришлось замедлить ход.

Необходимо было переодеться. Рядом из бара доносилась громкая музыка, но Брандо не хотел рисковать, и они шли еще пару кварталов до следующего заведения. Там Брандо сразу прошел в сортир, приказав охраннику зайти туда чуть позже – для отвода глаз.

В баре было пустынно – в час дня мало кто шляется по таким местам. Серега взял стакан красного местного вина, но через две минуты, как и приказал начальник, спустился в сортир. Брандо был уже в одном белье. Серега попятился было, но вовремя сообразил, что вряд ли в такое время начальник решил развлечься, тем более что и в «голубых» отклонениях никогда раньше замечен не был.

Брандо указал ему на чемодан:

– Можешь надевать отсюда все что угодно. Отдай мне свою одежду. Только пошевеливайся! – повысил он голос, видя, как неуверенно Серега смотрит на чемодан.

Серега понял, что ж тут непонятного, и быстро снял дешевые брюки и футболку, к счастью, в униформе Брандо по такой жаре и при таких обстоятельствах ходить никого не обязывал.

Через пять минут Серега испытал все неудобство делового, хоть и очень дорогого костюма. Брандо стал похож на обычного горожанина. Но этого ему показалось мало: здесь же перед зеркалом Брандо сбрил себе усы. Никаких других принадлежностей для маскировки, кроме бритвы, у него не нашлось, поэтому пришлось довольствоваться малым. Он запихал все вещи обратно в чемодан, подумав, протянул чемодан Сереге.

– Держи. Придется нам на время поменяться ролями.

Бармен с удивлением наблюдал, как вместо невзрачного клиента, заказавшего стакан дешевого вина, из сортира вышли двое: первый, судя по костюму, явно бизнесмен (бармен с трудом узнал в нем невзрачного клиента), и мужчина лет сорока с почему-то знакомым лицом. Эти двое, посовещавшись вполголоса, заказали еще по стакану вина и по порции оливок. Они явно торопились, судя по тому, что со всем расправились минут за пять, с другой стороны, словно ждали кого-то: то и дело поглядывали на дверь. «Скрываются!» – наконец дошло до бармена, и он хитро ухмыльнулся в усы, радуясь своей проницательности. «Дадут чаевые – я их не выдам, – решил для себя бармен. – А может, и выдам. Посмотрим».

Клиенты расплатились довольно щедро и тут же исчезли. Однако выбирать между порядочностью и необходимостью бармену было несложно: через две минуты в бар зашли двое, приставили ему пушку к виску и с чудовищным акцентом стали спрашивать, не заходил ли кто в бар за последние пятнадцать минут.

Бармен был простым и бесхитростным человеком и вовсе не собирался рисковать жизнью ради каких-то незнакомцев. И еще у него одна черта: он очень не любил, когда ему не оставляли выбора. Из-за этого ему в молодости пришлось покинуть родную Сицилию, где загорелые усатые родственники одной его очень уж соблазнительной, но весьма близкой знакомой (до сих пор каждый раз, вспоминая о ней, он причмокивал от удовольствия, хотя и прошло уже без малого пятнадцать лет) пришли к нему в дом с ножами, угрожая, что убьют, если он не женится на опозоренной девушке. Вот и сейчас, предложи ему эти иностранцы деньги (ну хотя бы вдвое больше того, что оставили странные клиенты, – бармен не был очень жаден), он, разумеется, рассказал бы им всю правду. В ответ же на приставленную к голове пушку сицилиец смог сказать только, вращая большими испуганными глазами:

– Все расскажу, все расскажу! Только не убивайте! Были двое, парень с девушкой, целовались. Потом ушли. Вон туда, – и он показал в сторону, противоположную той, куда удалились загадочные клиенты. Такой уж у него был вредный характер.

– И все? – не поверили амбалы.

– Да-да, парень с девушкой, целовались, целовались, а потом ушли, – вновь испуганно затараторил бармен, потому что признаваться во лжи он тоже не любил.

Шкафоподобные иностранцы вышли.

«Нацисты, – подумал бармен, потирая голову в том месте, куда был приставлен пистолет. – Немецкие нацисты».