Степень превосходства (СИ)

В эфире повисла длинная пауза, наполненная глухим шумом и треском, потом Шарп сказал: «Сиднейский институт сравнительной анатомии человекообразных», — и отключился.

— Подумать только! — покачал головой Малыш. — Дружище Стив собирается управиться с отловом горилл за месяц.

— Его ждет большой сюрприз, — заметила Кэт. — Надо бы его предупредить.

— Еще чего, — сказал Крейг. — Пусть сначала сам попросит. Тогда подумаем.

— Это не по-дружески.

— Пускай не врет нам, это тоже не по-дружески.

— О чем ты говоришь? — возмутилась Кэт.

— О том, что с самого начала кризиса Сиднейский институт сидит на нуле, и за последние пять лет не сделал никому ни одного заказа.

— Ну и что? Институт может кто-то спонсировать.

— В том то и дело. Хотелось бы знать — кто.

— Крейг, да что ты, в самом деле? — воскликнул Малыш. — Шарп может сам не знать!

— Не говори глупостей, конечно он знает, — сказал я. — Официально мы работаем на Джайпурский институт, — но платит нам Шанкар Капур. Ты возьмешься за работу, не зная, кто будет платить? Диана, детка?..

— Слушаю, Пит.

— Сказал тебе Шарп еще что-нибудь?

— Нет, но пообещал связаться с вами чуть позже напрямую.

— Держу пари, что не свяжется, — повернулся я к Малышу. — Шарп терпеть не может вранья — он лучше будет молчать. Сядет и начнет отлов. Ну и пускай попотеет немного — глядишь, вспомнит золотое правило ООЗ: не скрывать информацию от своих. Мы знаем от Шанкара, что клиент Шарпа не только получил для него разрешение, но и пытался нажать на УОП, чтобы аннулировать наше. Такое не по зубам ни одному институту, даже не думай. И после этого так запросто дать Шарпу информацию, пусть даже ничтожную? А если потом он улетит с гориллами, а мы без? Как тебе такой вариант? Дело-то не в Шарпе, а в том, на кого он работает. Наш Шанкар хочет получить горилл, и в этом нет ничего странного. А клиент Шарпа хочет получить их только для себя. Чувствуешь разницу?

— И он велел Шарпу держать его имя в тайне, — добавил Крейг. — А как добиться, чтобы кто-то что-то выполнил? Можно или купить молчание человека, или заставить его молчать.

— Шарпа нельзя купить, — возразила Кэт.

— Заставить его тоже нельзя, — сказал я. — Но кто-то это сделал. Одно из двух.

— Чепуха какая-то, — пробормотал Малыш.

— Нет, кажется, не чепуха, — задумчиво проговорила Кэт. — В этом есть смысл. И вы заметили, что он ни разу не обозвал нас новобранцами?

После завтрака она отконвоировала меня к речке и стала выпытывать, что я обо все этом думаю.

— А что тут думать, — сказал я. — Единственное, чем могли зацепить Шарпа, так это его армейским прошлым. Всех, кто в Большую войну дрался на стороне мятежников, давно реабилитировали. Бывших вояк восстановили в рядах Вооруженных сил. А Шарпа обошли — слишком много генералов Федерации разбил в свое время этот бравый полковник с ненастоящим республиканским званием.

— А федеральное звание у него какое, я забыла? — спросила Кэт.

— Всего лишь сержант, — ответил я, и мы оба расхохотались.

— Военная служба ему давно не нужна, — продолжал я отсмеявшись. — Да и возраст у него скоро выйдет. Но ты же знаешь, как трепетно относится он к таким вещам. Задумай я давить на Шарпа — посулил бы ему восстановление с последующей почетной отставкой.

— Для этого надо иметь влияние на командование армии.

— Да, но его клиент хотел отозвать наше разрешение в УОП, и думал, что сможет это сделать. А ты же знаешь, что такое УОП, — уж проще справиться с армией… Меня больше беспокоит отсутствие на Тихой Берка. Он не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик. У него остался Чезалпино, готовый идти за ним в огонь и воду, у него есть клиент — хрипатый Маркус Мендель из «Евгеники». Тогда чего ждет Берк? Он уже давно должен быть здесь. Он должен был прилететь на Тихую задолго до нас.

— Наверно, не смог собрать команду. После прошлого-то года.

— Не верю. Для любой аферы всегда найдется дюжина проходимцев.

— Тогда действительно не смог получить разрешение, как Крейг сказал. Вдруг ему «помог» с этим нынешний клиент Шарпа?

— Вот это уже лучше.

Мы вернулись в лагерь и как раз поспели к новому сеансу связи. На линии был инспектор Ливнев. Он тепло поздоровался с нами: похоже, что симпатия, которую мы все испытывали к этому невысокому, всегда подтянутому и спокойному человеку с пронзительным взглядом, была взаимна.

— Как вы там, ребята? — спросил он. — Вот, решил воспользоваться служебным положением и узнать, как у вас дела.

Малыш раздвинул нас с Крейгом и протиснулся поближе к экрану:

— День добрый, инспектор, у нас все замечательно. Снова в Эос?