Степи Евразии в эпоху средневековья

Погребальный инвентарь в ранних могильниках достаточно разнообразен и в целом идентичен инвентарю из типичных тюркских курганов (рис. 27). Орудия труда представлены теслами и железными ножами (рис. 27, 5, 6), оружие — наконечниками стрел (рис. 27, 52–54, 59), конское снаряжение — удилами с S-овидными псалиями (рис. 27, 60–63), стременами (рис. 27, 67), железными и костяными подпружными пряжками (рис. 27, 76). Набор украшений состоит из серег с подвесками и простых кольчатых (рис. 27, 86–89, 91) перстней со вставкой «салтовского» типа (рис. 27, 70), блях от поясных наборов (прямоугольных, в виде лунницы, с округлым и фигурным краем и пр.) (рис. 27, 10, 18, 24, 25). Керамика представлена сосудами (рис. 27, 26, 42)с круглым дном, типичными для местного самодийского населения.

Памятники IX–X вв. известны значительно лучше. Это курганные могильники Сростки, Ближние Елбаны, Змеевка, Гоньба, Старый Шарап, Ордынские, Камышенка и др., а также две группы грунтовых погребений — в Ближних Елбанах V (5 могил) и Ближних Елбанах VII (2 могилы) [Грязнов М.П., 1956, с. 150]. Характерно погребение под одной насыпью нескольких покойников, могилы которых группировались вокруг центрального захоронения воина. Преобладают погребения без коня, ориентированные головой на северо-восток с отклонениями, связанными с расположением впускных могил вокруг центрального захоронения. По мнению М.П. Грязнова [1956, с. 152], в таких курганах похоронены умершие после воина члены его семьи, что, очевидно, является отражением разложения родового общества и выделения патриархальных семей. Погребенные завернуты в бересту или перекрыты бревенчатыми накатами. Мужские погребения сопровождаются оружием (меч, колчан со стрелами, лук) и конским снаряжением. В женских погребениях находят серьги, медные сферические пуговицы, бусы, копоушки и керамику: круглодонные и плоскодонные лепные сосуды с орнаментом в виде ряда ямок по шейке и насечек по венчику и плечикам (рис. 27, 8, 35).

Орудия труда, оружие, конское снаряжение, бляхи от поясных наборов, наконечники поясов (рис. 27, 17, 30, 36, 43–47), антропоморфные подвески с нимбом (рис. 27, 48, 49), украшения аналогичны в основном формам, бытовавшим у кимаков. Этот факт, так же как и сходство отдельных элементов в погребальных обрядах, свидетельствует об активном участии кимаков и других тюркоязычных племен в сложении сросткинской культуры. В керамике сочетаются характерные для угро-самодийцев круглодонные миски (рис. 27, 35) и типичные для тюрок плоскодонные горшки (рис. 27, 8). К концу IX–X в. сложный процесс создания культуры был в целом завершен. Ко второму этапу относятся наиболее характерные памятники этой культуры (в том числе и могильник Сростки, давший имя культуре). Однако и на последнем этапе своего развития эта культура продолжала пополняться новыми тюркскими чертами, что говорит о постоянном притоке кочевого тюркоязычного населения из степей в лесостепное Приобье.

Влившиеся в состав сросткинского населения различные этнические группы обусловили неоднородность сросткинской культуры, в которой выделяются локальные варианты. М.П. Грязнов наметил четыре локальные группы сросткинских памятников: бийскую (Сростки, Красноярское, Усть-Чарыш), барнаульскую (Ближние Елбаны V–VIII, Гоньба, Пня), новосибирскую (Старый Шарап, Ордынское) и кемеровскую (Новокамышенка, Камысла, Ур-Бедарп) [Грязнов М.П., 1960, с. 24]. А.А. Гаврилова [1965, с. 72] добавляет к этой группе горно-алтайскую, которая фактически продолжает линию развития местных племен и, по нашему мнению и заключению Д.Г. Савинова [1973в, с. 190], к собственно сросткинской культуре не относится. Определение специфики локальных вариантов сросткинской культуры еще требует дальнейшей разработки.

Карлуки.