Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время

В 1958 г. близ г. Дагестанские Огни возле курганов была найдена каменная антропоморфная стела с приостренным основанием (размеры 0,97x0,33x0,15 м; табл. 113, 15; Исаков М.И., 1966, с. 19, табл. 21, 3). Она высечена из плиты серого известняка. У нее овальной формы голова с едва намеченными глазами, хорошо выделены руки, согнутые в локтях под прямым углом, ниже них намечен широкий пояс — эти черты сближают ее со скифскими изваяниями. Однако отсутствие характерных для них изображений — меча, ритона и других аксессуаров — позволяет усомниться в чисто скифском происхождении стелы (Марковин В.И., Мунчаев Р.М., 1964, с. 164; Петренко В.Г., 1986, с. 173).

В 1967 г. у селения Галайты (бассейн р. Аксай, Чечня) был исследован каменный склеп с материалом V в. до н. э. Стены его облицованы плитами. Одна из них оказалась грубым изваянием усатого воина со сложенными на животе руками и со скифским мечом-акинаком на поясе (табл. 114, 3; Марковин В.И., 1964, с. 87, 88, рис. 25, 8). Несколько позже у того же селения был обнаружен второй могильник, в захоронениях которого найдены еще четыре стелы с изображениями (табл. 114, 2, 6). Они также вторично использовались, будучи облицовкой могил (Багаев М.Х., 1981, с. 128–136, рис. 1–3). Вне комплексов известны еще три находки, близких по манере исполнения. Они происходят из селений Бети-Мохк, Замни-юрт и Мескеты (табл. 114, 1, 4, 5), как и галайтинские, найдены в бассейне р. Аксай, имеющей выход к Прикаспийской низменности (Марковин В.И., Мунчаев Р.М., 1964, с. 158–164, рис. 1, 2). Упомянутые стелы могут быть отнесены к VI в. до н. э. и скорее всего были созданы не непосредственно скифами, а местным населением, но, несомненно, знакомым со скифским искусством (Петренко В.Г., 1986, с. 173–175).

Следует остановиться еще на одном памятнике. В западной части хребта Нарра-тюбе близ селения Ленинкент (район г. Махачкала) на желтый загар скалы острым орудием нанесены фигуры оленей. Верхние рисунки схематичны, нижние — тонкие, реалистические (табл. 113, 16). Именно нижняя группа оленей по манере исполнения не находит аналогий в чисто местных петроглифах, их абрис близок рисункам VI–V вв. до н. э., возникшим под влиянием скифского искусства (Марковин В.И., 1958, с. 158, 159, рис. 10; Hausler А., 1963).

Таковы основные материалы из степной и приморской частей Дагестана, которые можно связать со скифским временем и возможным влиянием скифов. Очевидно, малое количество бесспорных находок на данном участке Кавказа и дало повод Е.И. Крупнову писать в 1961 г. «не столько о крупных миграционных волнах степняков на Кавказ, сколько о диффузии не только культурных, но и этнических элементов степного населения» (1961а, с. 7). М.Н. Погребова, рассматривая вопрос о путях движения скифов в Переднюю Азию, писала, что «для скифов VII–VI вв. путь из Приднепровья через Прикубанье и даже через Осетию оказывался, несомненно, более предпочтительным, чем предполагаемое ранее чрезвычайно тяжелое и длительное движение через Дагестан» (1981, с. 54). Очевидно, это мнение в определенной степени касается и предгорно-равнинной части Чечни, примыкающей к Дагестану. Здесь материалы данного времени, имея прямое отношение к кобанской культуре, сохраняют лишь слабый налет скифского влияния (см. выше).

В предгорной и горной частях Дагестана мы не знаем пока памятников скифского времени, которые отражали бы скифское влияние. Исключение составляют лишь наскальные изображения, обнаруженные В.М. Котович близ селения Верхнее Лабко-Махи. Здесь среди разновременных рисунков ею выделен «пласт» графики, выполненной в зверином стиле (табл. 113, 17). Это изображения «стремительно движущихся оленей и ланей» (Котович В.М., 1969, с. 93–95). Можно надеяться, что подобные древности еще будут обнаружены. Все же известные сейчас памятники горной зоны показывают в основном вполне самостоятельный, чисто местный путь возникновения и развития культуры. Остановимся на некоторых наиболее показательных памятниках.