Степи нужен новый хозяин (СИ)

Чума трудолюбиво пыхтел под рюкзаком, жутко жалея об отсутствии жены. Оторва такая ласковая, нежная, смешная, маленькая, сильная, ей бы этот рюкзачок в развлечение… А ещё Чума мечтал о картошке! Заварзин давно смирился с жизнью в каменном веке. С отсутствием телефона, компьютера, книг, теплого сортира и всего прочего. А необходимость пахать с утра до вечера и вовсе почитал за благо. Почти. И единственное, чего ему не хватало в новой жизни — это картошки! Сырожаренной, с грибами в сметане! Хотя со сметаной тоже проблемы! Ладно и без сметаны пойдет под жаркое из хобота мамонта! Или отварной со сливочным маслицем! Эх, блин, масло… Пора отловить пару телочек и бычка! Или быков можно и диких использовать? Но телочек — точно надо! А пока сойдет и сальце из шерстистого носорога, которое куда вкуснее кабаньего! И больше его в этой зверюге. Галочка Егоровна один раз сделала, два года доесть не можем! А ведь мясо давно съели, хоть оно и жестковато, и на вкус очень так себе! Четыре с лишним года прошло, уже и вкус картофельный почти забылся, и вдруг! В Поселке, за избой… Нет, картошки там уже не было. Но она там была раньше! Совершенно точно! Именно она! Взвыв раненым носорогом, Колька рванулся вперед, запуская руки в сухую землю. И нашел-таки. Одну, крохотную, пропущенную при уборке, но нашел! Прибежавшая на крик Наташка покачала головой, взяла Чуму за грязную руку и отвела в сарай. А там… Крупная, отборная, очищенная от грязи! В мешках, ряды которых тянутся до горизонта… Роль горизонта исполняла стенка сарая. Вообще-то, картошки было меньше тонны, и всё равно часть пришлось оставить. Вот когда Колька жалел об отсутствии Оторвы больше всего. Золотце вполне могла пару мешков прихватить. Ну ладно, два, конечно, перебор, но мешок-то точно! А с волокушей — два!

И что бы ни думали отцы командиры, а второй ходке быть! Колька всю плешь им проест!

Вот так и получилось, что ни полтора десятка мосинок, ни Иркина (единственная) "светка", ни личный пистолет Василь Сергеича, ни даже ручной "Дегтярь" со сменным новеньким и даже не проржавевшим стволом и двумя дисками никого особенно не волновали. Обходились без огнестрела четыре года, и после обойдемся. Всё равно патронов кот наплакал. А уж пилы-лопаты-топоры даже не все забрали. Полежат до следующей ходки, у самих есть, и получше.

Спокойное передвижение закончилось на границе родного леса. Сначала на пути обнаружились брошенные хозяевами аборигенские волокуши, а чуть позже десяток тел сэров. Трупы никого не обеспокоили. А вот невыбитые клыки и невырезанные стрелы!

Караван проснулся мгновенно. Зазвучали команды, полетели наземь рюкзаки и хурджины, и через считанные минуты большая часть группы исчезла в лесу, оставив на месте девчонок под охраной Артема, Дудки и пятерки молодых саблезубов.

До Рима долетели в рекордные сроки. Вывалились на давно очищенное от леса "предполье" и замерли.

— Ох поле… — выдохнул Бульба. — Кто ж тебя так… усеял… мертвыми…

Сэров было с полсотни. Истекшие кровью в "Егозе", утыканные стрелами, пробитые арбалетными болтами, с разбитыми обломками кирпичей головами. И, похоже, не ушел ни один, судя по спокойствию зверей.

Но волновали потери другой стороны.

Стены Рима не пострадали, даже в гидростеклоизоле свежих дырок не появилось. Только вход был заблокирован изнутри, без тарана не суйся! А наверху приплясывала Оторва, жонглируя тремя половинками кирпичей и скалясь в довольной улыбке.

Увидев прибывших, девчонка радостно зарычала, аккуратно сложила у ног реквизит, медленно провела рукой слева направо, потом стукнула левой рукой по сгибу локтя правой, хлопнула ладонью по кулаку со стороны мизинца, характерно подвигала бедрами с соответствующими движениями руками, провела большим пальцем по горлу и напоследок выставила вперед обе руки с поднятыми вверх большими пальцами… Мол, кто к нам с копьем придет, того мы чпок-чпок, чпок-чпок и чпок-чпок. С летальным исходом, естественно! И нам за это ничего не будет!

После этого неандерталка сочла объяснения завершенными и исчезла. То ли вход помчалась открывать, то ли сообщать остальным о прибытии экспедиции.

Олег тронул Батяню за плечо, ткнул себя в грудь, махнул рукой. Дождался согласного кивка и умчался. Народ успокоить, стрелы собрать… Ну и к женам поближе, не без того.

Вот так. Не одной же Оторве жестами разговаривать! Мы тоже умеем!

А когда уже втянулись в крепость, предварительно сходив за людьми и брошенными вещами, освободились от груза и огляделись, обнаружили у дальней стенки семью местных: три женщины, пятеро детей от грудничка до восьмилетнего мальчишки и труп здоровенного бугая с пробитой грудью.

— Туп, сын старой Чмо, — Олег удивленно разглядывал тело. — Спрашивается, кто и за что его убил?

23 сентября четвертого года. Рим