Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

Украшения почти не обнаружены. К ним могут быть отнесены лишь железная булавка (табл. 117, 11) и медная витая гривна из дрота четырехугольного сечения (табл. 117, 10) (Генинг В.Ф., 1962, рис. 42, 2). Подобные гривны представлены в погребениях ананьинской культуры V–IV вв. до н. э. (Збруева А.В., 1952, с. 76).

Достоверные погребения с воробьевской керамикой не обнаружены. Воробьевский сосуд встречен под насыпью кургана III Шадринского могильника VI–IV вв. до н. э. (табл. 117, 23) (Генинг В.Ф., 1962, с. 104, рис. 39), что позволяет предполагать связь данного кургана, а возможно, и всего могильника с воробьевским населением. Поэтому на характеристике данного памятника следует остановиться подробнее. Всего здесь исследовано шесть курганов (диаметр 7-12-13 м, высота до 0,7 м), располагавшихся цепочкой вдоль древнего берега р. Исеть. Под центрами курганов находились небольшие могильные ямы (глубина до 0,35-0,4 м от уровня древней поверхности), ориентированные в направлении север-юг или с небольшими отклонениями. Все погребения повреждены грабителями. В кургане VI сохранились остатки костяка, лежавшего на спине вытянуто, черепом на север. На шее погребенного находилась бронзовая витая гривна (табл. 117, 10), у левой голени — бронзовый наконечник стрелы (табл. 117, 4). Под насыпью кургана III на уровне древней дневной поверхности, на расстоянии до 4 м от могильной ямы, были обнаружены целый сосуд (табл. 117, 23), фрагменты нескольких сосудов и каменная курильница с четырьмя сосцевидными выступами на дне (табл. 117, 16) и со следами законченности (Генинг В.Ф., 1962, рис. 39; 40, 1–6). По форме эти курильницы напоминают некоторые глиняные курильницы саргатской культуры, имеющие на дне по сосцевидному выступу (табл. 126, 46, 57) (Стоянов В.Е., 1969в, табл. 36, 1). Местоположение Шадринского комплекса находок, как и их состав позволяют думать об использовании предметов из кургана III в поминальных церемониях.

Находка под насыпью кургана III фрагментов воробьевской керамики и целого сосуда, поставленного туда специально перед возведением насыпи, а также расположение могильника в ареале синхронных памятников воробьевского типа дает основание предполагать, что Шадринский могильник связан с воробьевским населением. К сожалению, малое число исследованных курганов и их разграбленность не позволяют в полной мере представить погребальный ритуал.

Ввиду слабой исследованности вопрос о хозяйстве населения лесостепного Зауралья VI–IV вв. до н. э. остается во многом неясным. Супесчаный культурный слой на многих памятниках обусловил плохую сохранность остеологических остатков, а многослойность поселений затрудняет культурную привязку остатков фауны.

Бесспорные свидетельства занятия земледелием — остатки зерен культурных растений, орудия возделывания почвы и уборки урожая — на памятниках не обнаружены. Для рыхления земли могли, правда, служить бронзовые кельты. Можно думать, что земледелие все же было, но играло весьма ограниченную роль в хозяйстве.

Основу хозяйства составляло оседлое пастушеское придомное скотоводство. Остеологические остатки определены на поселении Речкино I, городищах Носиловском II, Воробьевском и Зотинском II (Смирнов Н.Г., 1975, с. 37, 38; Косинцев П.А., 1986, с. 81, 83). Кости домашних животных принадлежат 48 особям, диких — 13 особям, т. е. доля домашних животных — около 80 %. Ограниченный объем материала не дает полного представления о составе стада. Однако можно отметить почти одинаковое количество крупного рогатого скота и лошади (соответственно 20 и 19 особей). Примечателен малый удельный вес остатков мелкого рогатого скота (четыре особи; около 10 %), а при учете способности этого вида к воспроизводству его роль в составе стада становится еще меньше. Остатки собаки представлены тремя особями, это около 6,5 % остатков домашних животных. На Воробьевском городище найдены кости свиньи (одна особь). Большой удельный вес крупного рогатого скота, присутствие свиньи и малочисленность мелкого рогатого скота свидетельствуют об оседлом характере скотоводства. Слабое развитие свиноводства обусловлено, по-видимому, ограниченной ролью земледелия. На Носиловском II и Воробьевском городищах найдены остатки двух особей верблюда, отражающие, очевидно, контакты с югом.

Среди диких животных представлены лось (четыре особи), косуля (пять), северный олень (одна), кабан (одна), бобр (две). Состав видов указывает на преобладание мясного направления в охоте. В какой-то мере, вероятно, была развита и пушная охота.

Вероятно, ограниченную роль играло также рыболовство. Данных об остатках ихтиофауны на поселениях нет. Возможно, цилиндрические глиняные предметы, найденные в комплексах баитовского типа, служили грузилами для сетей. Для ловли рыбы могли использоваться запоры и другие орудия лова, остатки которых не сохранились.

Находки пряслиц указывают на занятия прядением и ткачеством. Существовали косторезное и другие обрабатывающие ремесла.