Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

В отличие от материалов из нижних слоев городища Афрасиаб в Согде и верхнего слоя Елькендепе в Парфии, в которых находит аналогии чирикрабатская гончарная керамика, в последней отсутствуют баночные формы с подкосом в нижней части сосуда, характеризующие так называемый ахеменидский комплекс посуды. Этот момент представляется весьма существенным, потому что и Афрасиаб, и Елькендепе — крупные археологические памятники со сложной стратиграфией, где выделить хронологически «чистые» слои, несомненно, более трудно, чем на однослойных или относительно простых по стратиграфии чирикрабатских. Исчезновение баночных форм с подкосом служит, вероятно, хронологическим индикатором. В то время, когда складывалась чирикрабатская культура, куда вошел практически весь набор гончарных форм из южных районов Средней Азии (Согд и Парфия во всяком случае; для Бактрии мы не имеем синхронных материалов), баночные формы с подкосом уже вышли или выходили из употребления. Но поскольку есть основания связывать сложение чирикрабатской культуры с последним этапом существования Ахеменидской державы, можно думать, что именно в IV в. до н. э. произошла полная смена керамических форм на юге Средней Азии. Возможно, это связано с какой-то реорганизацией сатрапий и изменением их культурной и экономической ориентации. Хотя Хорезм входил в ареал, где бытовали в ахеменидское время баночные формы керамики с подкосом, с IV в. до н. э. они исчезают там полностью, и на смену им приходит яркая и индивидуальная в Средней Азии керамика кангюйской культуры. Видимо, процесс смены керамического комплекса и в Хорезме, и на юге Средней Азии происходил синхронно[14].

Если происхождение чирикрабатской гончарной керамики можно связать с южными районами Средней Азии, то дальнейшее ее развитие происходило в иной исторической обстановке, когда культурные связи с югом значительно ослабели. Одновременно активизировались связи с Хорезмом, что фиксируется на этапе III культуры в отдельных заимствованиях, например, приемов обработки керамики лощением. Вероятно, тем же объясняется и наличие с конца этапа I и особенно на этапе II чирикрабатской культуры значительного числа форм, характерных для соседней джетыасарской культуры. Последнее свидетельствует не только о связях, но и о синхронности существования чирикрабатского и джетыасарского комплексов.

Остатки производственной деятельности и орудия труда. Следы развития местного гончарного ремесленного производства обнаружены неоднократно. В 6 км к юго-востоку от Бабиш-Муллы 1 на поселении найдены развалины гончарных обжигательных печей. Они открыты также в слое между двумя строительными горизонтами «Большого дома» Бабиш-Муллы 1.

Повсеместно на поселениях встречаются следы обработки кварцита, из которого изготовлялись зернотерки, каменные ядра, терочники. По мнению С.П. Толстова (1962б, с. 156, 157, рис. 87), часть кварцитовых сколов использовалась в качестве простейших домашних орудий. Большое количество кварцита на поселениях он считал отличительной чертой чирикрабатской культуры. Следы бронзолитейного производства обнаружены на Бабиш Мулле 1.

С изготовлением и обжигом грубых лепных статуэток и шариков (типа головок к статуэткам; табл. 13, 35, 36) связаны два производственных комплекса — на поселении к северу от Бабиш-Муллы (точка 254) и на пристройке этого же памятника.

Из орудий труда, кроме зернотерок и оселков (табл. 13, 33), изредка встречаются фрагменты железных ножей с прямой и дуговидной спинкой и выделенным черенком. Иногда ножи имеют костяные резные рукояти (табл. 13, 16, 17; 14, 15). На памятнике Баланды 2 засвидетельствована необычная для этих мест находка — костяное веретено греческого типа (табл. 13, 1). Это полая костяная резная трубка, внутри которой находился граненый железный стержень. Концы его выходили за пределы трубки и могли снабжаться дополнительными костяными деталями, фрагменты которых найдены рядом. Подобные веретена известны в скифских памятниках IV–III вв. до н. э. (Яковенко Э.В., 1973; Мелюкова А.И., 1975, с. 172).