Степная радуга

— Вон оно что! — По лицу Архипа Назаровича пробежала тревожная тень, рука потянулась к кобуре. — Ты, Полюшка, постой здесь. Мне с ним наедине поговорить хочется.

— Понимаю, не маленькая. И у Миши к тебе тоже секретное дело. Беспокоится, в надежное ли место мы винтовки припрятали…

— Оружием, выходит, интересовался? Рисковый парень: после балаковской вакханалии да прямиком в комиссарский дом. С корабля на бал. Что-то гнусное замыслил, белопогонник…

— Лишнее наговариваешь, Архипушка, — осуждающе глянула Пелагея. — Как можно родственника подозревать! Миша, как и ты, за революцию. Хоть и офицер бывший, да из бедняков. Отец-то его, посуди сам, до самой смерти лаптями тряс.

— И из одной клети выходят разные дети. Ну, да сейчас проверим, чей гусь к нам залетел…

Архип Назарович взглядом указал жене на скамейку в сенях — сиди, мол, тут, а сам бесшумно открыл дверь на кухню, бочком проскользнул к печке. Спросил нарочито громко:

— Гость, где же ты?

За приоткрытой дверью горницы прозвучали выстрелы. На голову Архипа Назаровича посыпались крошки кирпича. В двери появилось сразу несколько пробоин. «Всю обойму выпустил родственничек. Только бы не успел перезарядить», — подумал Архип Назарович и, как кошка, прыгнул к двери, взвел маузер.

— Ни с места! Бросай оружие!

Но Михаила в горнице уже не было. В оконном проеме болталась вышибленная рама, а дальше, за окном, был виден плетень, прижатый к земле, с выдранным клоком ткани на колу, грядки огорода, разворошенные глубокими, рваными следами ботинок. Следы уводили к кустам вишни. Племянник, видно, побежал садами к реке. Надо его догнать, иначе скроется в заиргизном лесу — не найти.

Архип Назарович, прихрамывая, выскочил во двор. У калитки столкнулся с Кирькой Майоровым и Дуней. Дочь встревоженно глянула на маузер в руке отца:

— Так это ты стрелял… А мы-то подумали… Услышали и бегом сюда.

— Не я стрелял. Мишка Емельянов постарался… К Иргизу махнул, бандюга. Догоню!

— С твоей-то ногой? Дай мне наган. — Она вырвала у него маузер и кивнула Кирьке: — К реке бежим…

Михаила они нагнали на берегу. Добежав до крутого Иргизного яра, он стянул с себя изорванный пиджак, швырнул его под ноги и увидел погоню. Лицо его судорожно передернулось. Он рванулся вперед и прыгнул под обрыв. Послышался всплеск.

— Держи разбойника! — замахал Кирька ружьем и побежал вместе с Дуней к крутояру. Внизу на воде расходились широкие, пузыристые круги.

— Может, разбился? — нетвердо спросил Кирька. — С такой высоты не диво…

Но тут из речной глубины вынырнула голова Мишки Емельянова. Он тяжело дышал, вскидывая руки, быстро-быстро плыл к коряжистым ветлам противоположного берега.

— Убежит ведь, забодай его коза, — забеспокоился Кирька и припал щекой к прикладу нацеленного ружья, нажал курок.

Грянул выстрел. Дробь покрыла воду мелкой рябью метрах в пяти от беглеца. Он уже не плыл, а, как рысак, бежал по мелкому дну, высоко вскидывая ноги и разбрасывая вокруг себя брызги.

Дуня выстрелила из маузера, когда Емельянов уже юркнул в кусты.

— А-а-а! — эхом прокатилось по реке.

На какой-то миг в гуще тальника мелькнула черная косоворотка Емельянова и тут же затерялась в прибрежной зелени. Над лесом, переполошенно каркая, закружилась грачиная стая.

— Улизнул, забодай его коза! Ищи ветра в поле, — сказал Кирька с сожалением и закинул ружье за плечо. — Таковские мы стрелки. Нам бы с тобой, Дуняша, в слона бабахать, да и то, поди, промахнулись бы…

Впервые в. жизни стреляла, — призналась Дуня. — В следующий раз, надеюсь, рука не дрогнет… Ну, что ж, Майоров, пойдем. Будем перед комиссаром отчитываться. Нечем нам похвастаться. Такую дичь упустили!

И они повернули обратно.

Ни Дуня, ни Кирька Майоров и не предполагали, что из тальниковых кустов на другом берегу со страхом наблюдали за ними два настороженных глаза. Штабс-капитан Емельянов был ранен в ногу и, как ни старался, не мог перебраться в лесную чащобу, подальше от опасности Больше всего он боялся, как бы комбедовцы не приплыли на этот берег и не стали разыскивать его. Он успокоился лишь после того, как они ушли с крутояра.

Во время погони Емельянов не увидел комиссара Калягина и решил, что тот либо убит, либо ранен. Значит, не напрасно была израсходована последняя обойма с патронами. Главное задание, которое он получил от вожака контрреволюционной группы, Ефима Васильевича Кадилина, выполнено. Дело осталось за малым — захватить винтовки, которые спрятаны где-то в комиссаровском доме, и договориться с Акимом Андрияновичем Вечериным насчет предстоящих действий. Послезавтра в село прибудет сам Кадилин с отрядом, и местные кулаки должны подготовиться к встрече. Вечерин, дом которого стоит у реки, наверняка слышал перестрелку и, поди, догадается, что комбедовцы не на куропаток охотились. Возможно, у Акима Андрияновича, хватит сообразительности перебраться на этот берег и поискать здесь, в кустарнике. И Емельянов стал ждать.