Степной дракон

На Басмача навалилась апатия, идти совершенно не хотелось, зачем? Для чего, чтобы отомстить непонятно кому? И убитые племянники восстанут из мертвых? А еще, он чувствовал старость, да. Он старик.

«Буквально несколько дней назад скакал как горный баран, а теперь чуть не сверзился с лестницы – сердце видите ли прихватило. Откуда?! В роду не было сердечников. Всему виной эта шпала, глиста двухметровая, что шагает позади! – Басмач покрепче сжал ППШ. – Пуля, всего лишь одна маленькая пуля, и все, инвалид. Как теперь жить? Как охотиться, как, в конце концов, подраться и не сдохнуть от инфаркта?! И здесь Назар. Вот на хрена я не бросил его подыхать еще под Устькаманом!» – Указательный палец назойливо тянулся к спусковому крючку, все что нужно, так это развернуться и дать очередь от бедра. Проблема не решится, но… станет легче. Причина же умрет. Метод «Нет человека, нет и проблемы» всегда срабатывал. Басмач рывком повернулся к Назару.

Назар держал ППШ, метя стволом точно в грудь Басмача. Они играли в гляделки буквально полсекунды. Автомат Назара плюнул огнем.

Басмач, крутанувшись юлой, ушел с линии огня. Пули, рикошетя об чугун на стенах, с визгом разлетались в разные стороны. Чувствительно ударило в живот, а правую руку отсушило, и автомат уже не тяжелил ладонь, но это было не важно. Басмач вошел в боевой раж, а ему такое состояние всегда нравилось: море по колено, враги всегда медленные и мертвые. Ранение? Смертельное? Да пускай. Главное – это добраться до сученыша и сломать ровно на две части по одному метру длиной.

Назар, скаля зубы, бестолково палил из автомата, но при таком расстоянии в пару метров целиться особо нет нужды.

Басмач, автоматически считая патроны, про себя усмехнулся: «Стрелок». Правая рука плохо слушалась, левая рванула мачете из петли на бедре. Пули, догоняя, кромсали полу и бок плаща, но Басмач успевал.

Скакнув чуть вправо и вперед, он от бедра ударил мачете. Хват левой рукой, да, и тесак лег в ладонь не той стороной, не заточенной, а обухом. Так себе получилось, но, получилось. Мачете с лязгом ударил по дырчатому кожуху ППШ снизу вверх, подкинув оружие к потолку. Срезанная очередью трубка люминесцентной лампы взорвалась осколками – сразу стало темнее.

Завершив разворот, бородач ударил правым кулаком Назара в скулу. Отлетевший в сторону автомат лязгнул о рельс и замолчал. А Назар, вот он, остался лежать на рельсах.

Басмач ощерился:

– Попался глиста в обмороке! Старый говоришь, да? Да хрен тебе с мазутом на оба дышла, а не старый!

Мачете лежал в левой руке неудобно, несподручно. Молодецки подкинув, Басмач поймал тесак правой рукой. Все, что требовалось, так это ударить лежавшего в отключке Назара. Всего один удар, и проблемы исчезнут.

Он уже занес мачете над лежащим Назаром.

«Давай, ударь, ты можешь. Ты – убийца, и всегда им был, – шелестел голос того, другого – расчетливого – Басмача. Был убийцей у Отрадного, убийца и сейчас. Помнишь капитана Сеймура Джонсона? А команду подлодки? Тебе не привыкать лить кровь, ты зверь под бумажной маской человека и всегда им будешь. Бей!» – настойчиво шептал в голове голос.

Грубый мачете, сработанный из рессоры, завис над головой Назара. Рука Басмача не дрожала, в ней не было слабости, как не было и решимости. Он опустил тесак, и сел рядом с бесчувственным Назаром.

Басмач смотрел на свои руки: в шрамах с огрубевшей с трещинами кожей; с пожелтевшими ногтями или скорее даже когтями, с навсегда въевшейся грязью и точками пороховой гари. Но он видел только кровь, темно-красную, почти бордовую. Она покрывала кожу ладоней толстым слоем, пальцы липли друг к другу. Басмач моргнул, и видение исчезло. Он повернул голову к Назару.

У парня шла кровь, тонкая красная дорожка тянулась откуда-то от виска и пересекала щеку. Лежавший поперек рельса Назар был похож на Ахмада, младшего племянника, Басмач заметил это сразу, еще тогда, под Усть-Каменогорском. Нет, фотографического сходства не наблюдалось, да и не могло такого быть. Но, все же что-то неуловимо знакомое присутствовало.

Басмач тяжело выдохнул, схватился за голову: череп сжимало обручами, хотелось выть от боли и биться лбом об рельсу. Несмотря на острый приступ, боль принесла прояснение, змеиный голос стих в голове.

«Что я наделал?!» – он будто проснулся. Что это было, что за вспышка злости? Басмач пощупал пульс, поднял веко – зрачок среагировал на тусклый свет единственной из сохранившихся трубок-ламп.

Басмач собирал раскиданные в драке вещи, натыкаясь на трупы крыс – свежие и успевшие высохнуть до состояния мумий. Крысы буквально усеивали своими тушками все пространство, небольшой отрезок от стены до стены на протяжении нескольких метров. И как они с Назаром не заметили такой хвостато-зубастый «ковер»?

Он повесил оба автомата себе на шею и, взвалив Назара на плечо, продолжил путь. Плохое место. Следовало уйти как можно дальше.